- Твой глум, что прах. К моим ушам да не пристанет он! – от возмущения рыцарь перешел на «высокий штиль».
- О, сэр, прошу пардону, вашу мать. Но вот вопрос: на что пожрать? – дракон решил поддержать филологический перформанс.
- А что такое «вашу мать»? – искренне не понял уроженец рафинированного средневековья.
- Про то тебе… не стоит знать. – поторопилось сообщить напарнику крылатое пресмыкающееся, мудро решившее не заходить слишком далеко в плане эпитетов.
- Да будет так. – с легким сердцем согласился рыцарь. – А что ты там говорил про «пожрать»?
- Я имел в виду, что не худо бы этим заняться.
- Да расточит хлеб насущный сатанинское бурчание в наших желудках, как расточил гнев божий презренных торгашей в храме Иерусалимском!.. У тебя есть деньги?!
- У меня, напарник, есть кое-что получше.
- Окорок? – рыцарь громко сглотнул.
- Идея.
Рыцарь не менее громко подавился.

- Стой, раз-два! - скомандовал дракон час спустя, когда напарники оказались у стен ближайшего города. - Не правда ли, заманчиво?
- Очень. Очень заманчиво. - немедленно согласился рыцарь, не желавший лишний раз показаться дракону недоумком. - Опущеный мост и настежь распахнутые ворота, это просто замечательно, да.
- Вот и я говорю... - подмигнул заговорщицки дракон. - Если уж при виде МЕНЯ ворота города остаются открытыми, это ОЧЕНЬ добрый знак. - дракон снова подмигнул.
- О, да. Это просто великолепно. - рыцарь деланно подмигнул в ответ. Подумал, и подмигнул ещё раз. И ещё. На всякий случай.
- Рад, партнер, что ты научился понимать меня с полуслова. - расплылся в саблезубой улыбке ящер.
- А то! - оскалился рыцарь, в качестве ремарки перейдя к попеременному миганию обоими глазами.
- Как ты наверняка понимаешь, нам остается сущая мелочь...
- Конечно,.. понимаю. - ответил рыцарь с некоторой паузой, потому что сбился с ритма и никак не мог сообразить, каким глазом сейчас следует моргать.
- Нам надо...
- Да-да, нам очень... Очень надо!.. - рыцарь, чтобы избежать конфуза, в панике начал мигать так часто, как только мог.
- Тогда - за дело. - закончил наконец содержательный диалог дракон и решительно двинулся вперед, даже не догадываясь, что тем самым только что спас напарника от прогрессирующего косоглазия.

- Вот она - наша Удача! - сообщил дракон рыцарю, когда они миновали ворота.
- Бабка, с визгом волокующая на себе мебель и мужик, несущийся куда-то с двумя громадными тюками под мышкой? - изумился напарник.
- Да.
- Ну, что ж... - рыцарь осмотрелся. - Тогда я должен тебя обрадовать. Похоже, что тут полный город сумасшедших... Я хотел сказать - твоих Удач.
- О, этот сладостный аромат паники... - ящер с трубным звуком втянул ноздрями воздух. - ...Он кружит мне голову!
- Ничего удивительного. Это от голода.
- Нет, партнер. От открывающихся перспектив!

Мэра среди общей беснующейся массы они вычислили довольно быстро, ибо трудно было не заметить краснорожего одутловатого толстяка, яростно расталкивающего окружающих с визгливыми воплями «Гады! Сволочи! Граждане! Спасайся, кто может! Пустите вашего любимого мэра, твари!..»
- Вот кто нам нужен. – удовлетворенно промурлыкал дракон, ловко поддев когтем представителя местной вертикали власти за шиворот. – Ну-с, милейший, давайте познакомимся.
- Аааааааааа!.. – отреагировал мэр, выпучив глаза.
- Не могу сказать, что очень красивое, но, бесспорно, необычное имя. – попробовал сделать комплимент мэру ящер, но не преуспел – толстяк, болтаясь на когте у пресмыкающегося, продолжал голосить так, словно его уже пережевывали заживо.
- У меня, милейший, есть к вам вопрос.
- Аааааааааа!..
- Всего один вопрос.
- Аааааааааа!..
- Деньги. – едва слышно шепнул дракон.
Мэр заткнулся и немедленно уточнил:
- Сколько?
- А вот это уже деловой разговор, милейший! – обрадовался дракон, аккуратно ставя толстяка на мостовую. – Для затравки все же повторюсь. Хотелось бы услышать ответ на маленький вопрос, а именно: ЧТО У ВАС СТРЯСЛОСЬ?
- Гунны… - губы мэра задрожали. – Они идут прямо сюда. Целая орда гуннов! Они никого не щадят! Там, где ступает копыто гуннского коня, даже трава больше не растет!..
- Так, с этим все ясно. – подвел черту ящер. – Теперь переходим ко второму вопросу. Сколько вы дадите нам, чтобы избавиться от нашествия?
- А сколько вы хотите?
- Окорок!.. – встрял было рыцарь, но дракон одарил его таким испепеляющим взглядом, что напарник немедленно умолк и сделал вид, что для него не существует более увлекательного занятия, чем разглядывание находящейся в двух шагах кучи свежего навоза.
- Так сколько? – настойчиво повторил мэр, прикидывая, что выгоднее - торговаться с драконом или, пока не поздно, форсированно продолжить персональную эвакуацию.
- Сколько? – дракон побарабанил когтями по мостовой. – Ну, допустим, городскую казну… Всю.
- Ааааааааа!..

- Ты всерьез считаешь, что это остановит орду варваров? – с сомнением поинтересовался рыцарь, задумчиво разглядывая большой транспарант, установленный драконом у въезда в город.
- Стопудово. – объявил чешуйчатый напарник, с высунутым от усердия языком дописывающий на транспаранте готическим шрифтом слово «диспансеризация». – Запомни, партнер, здравохранение было, есть и будет вторым по степени надувательства явлением в истории человечества.
- А что является первым?
- Демократия.

- Прочь с дороги! – яростно заорал статный гунн, чуть обогнавший скачущее за ним стотысячное войско.
- А ты кто такой? – флегматично поинтересовался дракон, сдвигая на затылок лекарскую шапочку, кое-как сооруженную рыцарем из двух конских попон.
- Я?! – гунн возмущенно осадил коня. - Я - Атилла Бич Божий!
- Отлично.
- Почему?
- Потому, что это лечится.
- Ээээ…
- Лошадей любите?
- Ээээ… Да…
- Сильно?
- Вообще-то, мы, кочевники, без них жить не можем. Так исстари повелось.
- Все ясно. Налицо ярко выраженная сублимация, отягощенная доброкачественной зоофилией и латентным скотоложеством.
- Не понял…
- Не понял? Ассистент, – ящер повернулся к напарнику, небрежно задрапированному в грязную простыню поверх кольчуги, - Запишите: «Пациент страдает разжижением мозгов».
- Кто? Я?! – Атилла чуть не рухнул с коня.
- Ну, не я же. – с еще большей флегмой отбрил предводителя гуннов дракон. – Чихаете?
- Иногда…
- Из ноздрей выделения бывают?
- Ты про сопли?
- Вот она – бездна дремучести и мракобесия! – дракон презрительно поджал нижнюю челюсть. – Сопли… Это и есть разжиженные мозги, дурень.

Атилла рухнул с коня.

- На колени! – неожиданно заорал дракон. – На колени, варварское отродье!.. И – в очередь!.. Анализы сдавать!.. Между прочим, я вам еще не говорил, что в нашей цивилизованной Европе все медицинские услуги платные?.. Мы вам не какие-то там варвары!..

- А в чем проблема, душечка? – удивился король.
- Как это в чем? Вы вот убедились, что получаете подлинник, мне бы тоже хотелось увериться, что не кота в мешке беру, а настоящего принца.
- Да разве могут быть сомнения! – Возмутилась королева.
Отец-король неодобрительно глянул на супругу:
- Вроде, барышня, все у нас как у людей… Нет, если вы насчет белого коня переживаете, то это мы легко организуем.
- При чем тут лошадь, ваше величество, мы ж не на бегах, – отмахнулась Принцесса, – Мне не с лошадью жить.
- Что за намеки, милочка! – вспыхнула королева.
- Действительно, – поддержал жену монарх, – сам я король, жена моя дама из приличной фамилии, наше генеалогическое древо…
- Знаете ли, меня тоже не в капусте нашли! – перебила возмущенного отца шустрая девица, – Тем не менее, вы сочли возможным подвергнуть меня испытанию.
- Ну, это народный обычай такой, а мы чтим традиции своего народа!
- Да-да! Вот и я не намерена отступать от традиций. Поэтому, хочу, чтобы ваш наследник прошел тест на подлинного принца и рыцаря.
- Всего-то? – по деловому парировал государь, – призовем вассалов, пусть рыцарский совет подтвердит…
- Вы еще приговоренных к смерти созовите и пообещайте им помилование – хихикнула Принцесса, поглядывая на растерянного жениха, топчущегося позади отцовского трона. – Не согласная я!
- И какого же свидетеля тебе надобно, чтобы подтвердить очевидное, – ее величество просто кипела от возмущения.
- Того, кто знает про настоящих рыцарей все, того, кто повидал их сотни и сотни, кто способен заглянуть в самое нутро любому из них, того…
- Довольно! – остановила принцессу королева-мать, – Так кто же этот непревзойденный знаток?
- Дракон, конечно!
Бух! Это тело позади королевского трона глухо ударилось об пол.

* * *

до какой степени их наследник не настоящий принц, то даже и не спорили особо. Отмерили полкоролевства и казну поделили поровну, даже последнюю серебряную монетку пополам распилили. Нам бы еще пару – тройку соседних государств навестить, пока у них эта мода не прошла – принцесс на горох укладывать. Потом сменяли бы наши половинки на одно целое королевство в хорошем районе, замок бы отстроили, с башней, для тебя…
-Хе-хе, – неодобрительно кашлянул Дракон, приземляясь на розовый песочек возле речки. – Места для башенки и тут хватит. Принцесса соскользнула с его спины и, забежав спереди, заглянула в желтые драконьи глазищи.
- Я понимаю, конечно, ты так рискуешь с этими рыцарями. Странные они, непредсказуемые, еще придет в голову кому-нибудь копьем в тебя тыкать, или мечом махать. Ой! А вдруг, и правда, придет?! Что же тогда будет? – собственная смелая мысль явно испугала Принцессу.
- Хе-хе, – еще раз прокашлялся Дракон, – тогда тебе придется выйти таки замуж за принца.
- Как так? Неужели ты не способен одним махом проглотить любого, пусть даже самого сильного рыцаря?
- Способен то я способен, – застеснялся Дракон, – только… э-э-э-э… понимаешь ли… я их с детства терпеть не могу. Матушка моя всегда была сторонницей правильного питания. А рыцари… они это… ну, в общем, железа в них много, полезные они… для драконов. Как вспомню, каждое утро одно и тоже : За папу, за маму…

(с) skailli

- Здравствуй, Павлик, - сказал Голос.
«По-моему, это пришла она, Белая Горячка», - с трудом подумал Павлик, не решаясь разомкнуть пудовые веки.
- Не льсти себе, - продолжил Голос, - не так уж много ты выпил в жизни, чтобы заработать эту гадость.
- Если не горячка, то что?
- Как тебе сказать? Учитывая, что ты атеист, назови меня Абсолютом.
«Тьфу ты, и здесь про водку», - разозлился Павлик, - «я ведь никогда не опохмеляюсь, при чём здесь Абсолют»?
- Вот балбес, - спокойно сказал Голос, - Абсолют – это не водка, вернее, не только водка. В данном случае Абсолют – основной принцип существования Вселенной. Кто-то называет его Богом, кто-то Логосом, названий много.
- А почему ты о себе в третьем лице говоришь?
- По кочану! - Рассердился Голос. - Я могу о себе хоть в восемнадцатом с половиной лице сказать, от этого ничего не изменится.
- А чё ты бурагозишь? Разве Абсолют так говорит? – Съязвил Павлик.
- Абсолют говорит так, как его легче поймут те, с кем он говорит. Понял, олигофрен?
- Если я олигофрен, то что тебе от меня надо?
- Господи, да не олигофрен ты…
- Это точно, - ехидно вставил Павлик.
- …а вполне здравый человек. Я с тобой о серьёзных вещах хочу говорить, а ты тут образованность свою показываешь!
- Ладно, расслабься. Считай, что убедил. Я уже настроился. Серьёзно настроился, без шуток.
- Ну, так вот, - сказал Голос-Абсолют, - существует такая штука, как равновесие Вселенной. И оно должно постоянно поддерживаться, и зависит оно в значительной степени от деятельности людей. Ну, там, от поступков, мыслей, эмоций и так далее. Но значительная часть живых в вашем понимании существ подвержено деструктивному началу. Причём это начало может проявляться на любом уровне интеллектуального развития индивидуума. Поэтому я вынужден создавать и поддерживать личности, которые одним лишь своим существованием нейтрализуют негативное влияние деструктивной части социума Вселенной. И ты – один из тех, кого я поддерживаю. Понял?
- Частично, - сказал Павлик, - а много ли у меня антиподов?
- Вас примерно одинаковое количество. Большинство людей более-менее нейтрально и может поступать как конструктивно, так и деструктивно. Это зависит от общего настроя общества и от ситуации. И чтобы не было перекоса, существуете вы – конструкторы.
- Во, блин, какая честь.
- Не ёрничай, Павлик. На тебе и таких, как ты, лежит миссия спасения мира, а ты…
- Ладно, ладно, не читай морали. Ну и что тебе от меня конкретно надо?
- Мне надо от тебя, чтобы ты знал всё то, что я тебе сейчас рассказал. Теперь ты стал сильнее и не собьёшься с пути. Дело в том, что порой, хотя и очень редко, бывают случаи, когда конструкторы становятся деструкторами. И чтобы такого не было, я и объясняю вам истинное положение вещей. Теперь ты не сможешь свернуть с выбранного пути.
- Понятно, - сказал Павлик, - закодировал, значит.
- Как ты меня утомил, - ответил Голос, - ты ведь сам прекрасно знаешь, что всё это правда. Прислушайся к себе.
Павлик прислушался.
- Ты можешь жить, как хочешь, но теперь ты не сможешь сделать ничего, что пошло бы во вред равновесию во Вселенной. Просто живи. Когда будет надо, ты изменишься, и всё будет хорошо. Прощай.
- Эй, эй, ты куда, мы ещё не договорили! – Закричал Павлик, но ответом была тишина.
Павлик открыл глаза. «И приснится же такая чушь», - подумал он, - «надо завязывать с этими пьянками». Он думал, что это всего лишь похмельный сон, одновременно зная, что беседа с Абсолютом – правда. Странно, да?

-Маленькая, совсем не обязательно иметь вокруг много людей и шумные компании! Главное - это ты сама! Как захочешь, так и будет. Захочешь, ярко представишь, и вокруг тебя появится густой лес. Захочешь, представишь, и вокруг будут сражаться тысячи людей. Захочешь и представишь - и вокруг тысячи людей будут петь и веселиться. Всё зависит только от тебя и твоей фантазии.
   Девчушка вскинула заплаканные глаза.
   -Всё? И только от меня?!
   Маг снова промокнул белоснежным платком такие бесценные слёзы и совершенно честно подтвердил:
   -Всё! И только от тебя. Правда, - осторожно уточнил он - для этого надо сделать ещё что-нибудь. Например, сделать особые движения руками или сказать волшебные слова.
   Улыбаясь про себя, он сделал совершенно бессмысленные пассы руками и таинственно пробормотал очень звучную бессмыслицу:
   -Туртым муртым анхара танхыз!
   На самом деле он сделал простейшую иллюзию цветного вращающегося шарика, но дочери это было знать не обязательно. Но вместо восторженного писка маг услышал только ворчливое бурчание.
   -Папа, ты всё делаешь неправильно!
   Соскользнув со скамейки, девочка встала, как-то напряглась, потом сделала непонятные движение руками, что-то пробурчала, и в метре от них на земле возникло нечто непонятное. Во всяком случае, можно было разглядеть шерсть, глаза, огромные клыки и когти. Маг не зря считался одним из лучших - ещё не успев понять, что же это такое, он уже поставил высшую защиту, прикрывшую его и дочь от возможной опасности. Но шок от появления непонятного существа был только началом. Ещё большим шоком стало то, что дочурка своей ручонкой приподняла край его защиты словно обычную шелковую занавеску и шустро двинулась вперёд. Схватив существо в охапку, она принялась гладить его по шерстке, словно обычную кошку.
   -Хорошая кися!
   Похоже, "Кися" тоже была в шоке от такого поворота событий и именно поэтому покорно терпела все издевательства маленькой девочки. Даже когда она прошлась по шкурке своей расческой, а потом повязала на хохолке красный бантик, "кися" только беззвучно открывала пасть с ужасающими зубами.
   Маг боялся пошевелиться, опознав в "кисе" одну из разновидностей демонов. Не иллюзию, нет, самого настоящего демона, для вызова которого ему в свое время потребовалась неделя сосредоточения, десяток артефактов и несколько очень сложных заклинаний. И вдруг увидеть такое...
   Но с этим разбираться будем потом - сейчас главным было не спровоцировать демона, чтобы он не навредил девочке. С замиранием сердца маг смотрел, как ручки ребёнка тормошат демона, который был способен убить очень многих, и даже серьёзно навредить самому магу.
   Ещё более удивительно, что демон после первоначального ступора немного пришел в себя и вроде даже начал получать удовольствие от такой игры. И даже позволил себе неслыханное - лизнул девчушку в лицо раздвоенным языком, ну совсем как добропорядочная кошка или собака.
   Маг с трудом заставил биться остановившее сердце, но больше ничего страшного не произошло, а вскоре девочке надоела новая игрушка. Мягко шлёпнув демона по попке, она чуть устало сказала:
   -Ладно, кися, ты пока поиграй без меня, а я тебя потом ещё позову.
   Демон с непонятной усмешкой несколько секунд смотрел не девочку, потом скользнул взглядом по магу и беззвучно исчез.
   Несколько минут стояла тишина. Девчушка думала о чем-то своем, потом вдруг заявила:
   -Не, пап, так не интересно. Думать и представлять очень тяжело - я даже устала. Лучше с куклами буду играть! Можно я пойду в свою комнату?
   Маг с трудом раздвинул губы.
   -Конечно, дочка, иди, играй.
   Аль тут же убежала, а маг с трудом перевел дыхание - с тем, что произошло, ещё разбираться и разбираться, но одно он знал точно - этот мир уже не будет прежним. Случайность, или его дочь стала воплощением какой-то богини, но быть рядом и помогать ей - теперь это станет самым важным делом в его жизни...
http://samlib.ru/w/woronkow_n_a/zr_6kisy.shtml
 

— Что-нибудь случилось, доченька?
— Ключ потерял…а.
— Так вот же они!
— Это не те.
— Как же ты теперь домой попадешь?
— К подруге надо через весь город ехать.
— А где ты живешь? Я тебя раньше не видела.
— Слушай, бабка! Шла бы ты… Полем, лесом, лесом, полем! Без тебя тошно.
Ушла. Смотрюсь в зеркало, сравниваю с фото на пропуске в библиотеку. Может, похоже, может, нет. Фото — 3 на 4. А в зеркало или глаз, или губы влезают. Поймешь тут… Смотрю, что еще в сумочке. Толстый почтовый конверт на имя Галины Ломовой. В конверте пачка цветных фото и письмо. На фотках — я. В смысле, та баба, в которую я угодил. Платье на мне то же самое. И мордашка ничего. Как раз в моем вкусе. Может, я как раз такую тридцать лет ждал. Дождался, ежкин кот! «Сам наутро бабой стал»…
Спокойствие, прежде всего спокойствие. Итак, что мы имеем? Это не трансформация, это реинкарнация. Это не я стал бабой, это мой дух переселился в женское тело. Галина и раньше жила в этом городе, если ей письма пишут. А что, интересно, стало с моим телом? Реинкарнация — это же после смерти происходит. Блин! Вот блин! Может, мне кирпич на голову упал? Я даже сам не заметил, как коньки отбросил. Шел себе в книжный магазин, вдруг кирпич по голове шмяк! От удара всегда последние минуты забываешь. И вот я здесь. В женском теле. Ничего о себе не знаю. Где живу, с кем живу, где работаю — ничего не знаю. Прямая дорога в психушку. Я там расскажу, что был мужиком, и все врачи будут кипятком от восторга писать. А в истории болезни запишут: «Мания величия». Ведь ни одна сука не поверит. Нет, не хочу в психушку. Буду в Штирлица играть. До последнего. А припрут к стенке, сошлюсь на амнезию. Шел, споткнулся, очнулся — гипс. Нет! Шла, споткнулась!
Не то, чтоб успокоился, но ясней стало, что дальше делать. Легенду разрабатывать. Кто я, знаю. Где живу? Адрес! Адрес на конверте!
Итак, для начала неплохо. Не под кустом ночевать буду. Хотя, может, под кустом было бы лучше. Еще лучше бы в моей квартире, но если я умер на улице, там милиция появится. У них ключи будут — из кармана моего бренного тела, а у меня — нет. А если я умер дома, полный облом! Куда тело дену? Меня же и обвинят. Не, домой соваться нельзя. Что обо мне в письме пишут?
Галка, привет! Ох, и здорово ты на фотках вышла! Я даже завидую. А Володька одну фотку хотел себе зажилить. Но я ему сказала: «Нечего! Мной любуйся!» Счастливая ты! Два месяца отпуска, и ни сада, ни огорода! А мы — как ежики! Все лето! Соскучишься — приезжай. Я и тебя запрягу! И жениха тебе подыщем. Нет, Галка, серьезно, 27 лет — пора семью заводить. Тебе домой, в четыре стены не скучно возвращаться? Мужики — они только с виду страшные. Им с самого начала воли не давай, и все будет тики-так! Все! Целую! Пока!
На такую удачу даже не надеялся! Живет одна, и еще в отпуске! В смысле, я живу. И я тоже жил в отпуске.
Еще раз смотрю на адрес, сгребаю все в сумочку и двигаю в свою нору. Уже на улице благодарю судьбу за то, что Галка носит простые туфли, а не на высоком каблуке. На «гвоздиках» я бы обломался.
Дом нахожу без труда, квартиру тоже. Со второй попытки подбираю нужный ключ. Защелкиваю замок на собачку, зашториваю окна и торопливо осматриваю квартирку. Маленькая, ухоженная, двухкомнатная. Комнаты пятнадцать и десять метров. Это на взгляд. Кухня, ванна, туалет. Девичья келья. Роюсь в шкафу, срываю платье, лифчик, натягиваю спортивный костюм. С мылом смываю всю косметику с физиономии. Хотел коротко подрезать ногти, но они оказались накладные. И не противно бабам на руках всякую гадость таскать? Сметаю все косметические причиндалы в ящик под зеркалом. Вытаскиваю из ушей серьги — туда же.
Через полчаса стал похож на человека. Педикюр на ногах смывать не стал. Сам сойдет. Полностью раздеваюсь, осматриваю себя в зеркало. Не следила эта баба за собой. Ну ни капли. О том, что такое утренняя зарядка, только по радио слышала. Цыпленок! С плоскими ногтями. Ни бицепсов, ни трицепсов. Ляжки есть. Может, велосипедом занималась?
Сделал тридцать приседаний. Груди вверх-вниз прыгают. Непривычно.
Ничем она не занималась. Ни велосипедом, ни бегом. Мышь белая, домашняя.
Тут мое тело не выдержало и разревелось. Честное слово, тело, а не я. Я так, взахлеб, с детства не плакал. Хотел остановить процесс — куда там… Уткнулся носом в подушку — и открыл кингстоны. Потом сменил постельное белье, перевернул подушку, чтоб под головой сухо было, уставился в потолок и думать начал. О жизни, о себе.

Нужно ли выяснять, что случилось с моим настоящим телом? Нужно. Только очень страшно. Пока не знаю, есть какая-то надежда. А если узнаю, что меня трамвай поперек переехал — это же все! До старости в женском теле куковать… Это что, мне рожать придется?.. Мне, мужику? Нет. К такой мысли надо с детства себя готовить. Торопиться не буду, сначала освоюсь, но нужно сделать операцию стерилизации. Нехватало еще родами помереть. Родил — анекдот из одного слова.
А баба я, или в девках хожу? Двадцать семь лет — для девушки многовато. Но чем черт не шутит? Как бы проверить? Я же не разбираюсь, где она там, девственная плевра? Нет, плева. Плевра — это в легких. Раньше надо было смотреть. Но те девушки, с которыми спал — они уже были не девушки… Да и не так их много было… Не ладилось у меня с девушками, что себя обманывать.
За такими мыслями и уснул. А утром оказалось, что испачкал простынь кровью. Месячные… Ядрит твою раскудрит! Теперь всю жизнь — прокладки, тампексы, памперсы. Или памперсы — это другое? Точно другое. В ванной пакет с прокладками был. Хорошо, что вчера не выкинул.
Уныло рассматриваю свою опухшую от слез мордочку в зеркало. Смазливая мордашка. Даже заплаканная. Мне бы понравилась. И грудь хорошая.
Ладно, как бы там ни было, а это тело теперь мое. Значит, надо приводить его в форму. Раньше надо было начинать, момент упущен, но кое-что и сейчас можно поправить. Этому телу двадцать семь, моему было тридцать. Так что три года жизни судьба мне подарила. И вообще, бабы дольше живут. Хоть что-то хорошее во всей этой истории.
Обшариваю всю квартиру, собираю в кучку документы и деньги. Документов — прорва, а денег могло бы быть и побольше. Ага! Под обложкой записной книжки — заначка в полторы тысячи баксов. На первое время хватит.
Облачаюсь в спортивный костюм, кроссовки, беру легкий рюкзачок, сумку и иду по магазинам. Сначала — за продуктами. Картошка, четыре упаковки сосисок, куча мясных консервов, пара огурцов по полметра длиной, помидоры, сметана. Что еще? Не посмотрел, соль была? Не помешает. Маргарин! Еще шесть пластиковых коробочек по четыреста грамм каждая. Два круглых хлеба. Все, автономность на неделю обеспечена. Еще — по паре пакетов молока и кефира — и еле доползаю до дома. Все тело болит. Хилое тело. Неженка. Но теперь все в моих руках.
Второй поход — в спортивный магазин. Долго примеряю гантели по руке. Мои были — 12 кг. Из Петрозаводска привез. Ближе не нашел. А там — заглянул в магазин — лежат, на меня смотрят! Черные, блестящие! Мечта моего голодного детства! Купил. И смех, и грех. Туристский рюкзак с палаткой, спальником и всем прочим — двадцать кг, а в руке сумочка с двумя гантельками — 24. Ребята сначала смеялись, потом просили одолжить гантельку вместо якоря для лодки на рыбалку. В рюкзак друг другу подкладывали.
Но это тело слабовато. Остановился на пятикилограммовых гантельках. По совести, нужно бы четыре, но стыдно такую мелочь покупать. Ничего, за месяц-два приведу тело в форму, пять будет в самый раз.
С трудом дотащился до дома, рухнул на кровать. Отлежался, заставил себя сделать десять отжиманий от пола, два десятка приседаний. Болит все.
Прокладки чертовы!!! Господи, до чего неудобно по малой нужде в туалет ходить!

На утро опять глаза от слез опухли. Ну честное слово, это не я, это оболочка плаксивая досталась. Днем-то все нормально, все под жестким контролем сознания.
Сделал зарядку. Мышцы ноют после вчерашнего. Перебрал с нагрузками. Ну не сбалансировано это тело. Низ более-менее, а то, что выше пояса — слезы! Пресс — этим словом просто назвать нечего. Центр тяжести непривычно низко. Мышцы спины не развиты. И все ноет…
Сел разбирать документы. Внимательно, без спешки. Как разведчик, который легенду изучает. Купил десяток картонных папок, разложил все по темам, подписал, где что. Долго-долго вглядывался в фотографии. Работу придется менять, это ясно. Сослуживцы в момент расколят. Да и знания по профессии нужны.
Когда надоело возиться с бумагами, занялся одеждой. Платья, юбки… Мар-разм! Может, к пенсии и привыкну. Пересчитал еще раз наличные, измерил портновским метром талию, бедра и пошел в магазин. За джинсами.
Цены! Мама моя родная! Джинсовый костюмчик — мой мужской вдвое меньше стоил, хотя в плечах вдвое шире. Продавщица — «обязательно носите лифчик. С вашей грудью надо носить лифчик». Убил бы на месте.
Вышел из магазина — присматриваться начал. На самом деле мужики пялятся. В открытую. В глаза посмотришь — улыбаться начинают. Рот до ушей. А мое тело краснеет. Разве организму объяснишь?
Пришел домой в тоске глубокой. Неадекватная реакция у тела на мужиков. Боится оно их. И я боюсь. В своем родном теле троих раскидать мог — как нечего делать. Были случаи. А в этом — с одним ведь не справлюсь, если что… Нет, я объективно подхожу. Навыки навыками, но для хорошего удара массу иметь надо. Хорошо развитый плечевой пояс. Ничего этого у меня нет. Разве что ногой в челюсть.
Можете меня осуждать, но решил отлить из свинца кастет. Самый простой. Без лезвия, без шипов. Болванка килограмма полтора весом, чтоб удобно на пальцах сидела, больше ничего. Обыскал всю квартиру — из инструментов только легенький молоток и клещи дореволюционных времен. Взглянул на часы, взял еще деньжат и пошел покупать инструмент, пока магазин не закрылся. Вышел на улицу — у мусорного контейнера старый автомобильный аккумулятор лежит. То, что надо! Пробки снял, кислоту слил и думаю, как его до дома дотащить. Он же советских времен, полтора пуда весит. В кислоте весь. А на мне — новенький джинсовый костюмчик. И тело хиленькое. Обвязал аккумулятор проволокой, волоку за собой — как маленькие дети машинки на веревочке таскают.
— Девушка, вам помочь?
Парень. Молодой. В джинсах. Рот до ушей. Может, мы знакомы?
— У тебя времени свободного много?
— Не очень, но час есть. Меня Юра зовут. А тебя?
Уже на «ты» перешел. Нет, это я первый. Первая. Представился — значит, не знакомы. Не перепутать — меня зовут Галина.
— Галина. — Распрямляю натруженную спину и оцениваю парнишку взглядом. Самый обычный. Это я измельчал…а, теперь любой амбалом кажется. — Слушай, Юра, ты для меня слишком молод. Мне двадцать семь. Тебе ничего не светит.
Уже примеривается, как аккумулятор удобнее нести.
— Поставь на место! Он в кислоте. Штаны испортишь!
— Куда нести?
— Ну идем, если сам напросился. Только знай, я тебя и на порог квартиры не пущу.
Бедняга. Ноги циркулем. Двадцать четыре килограмма нести, да так, чтоб к рубашке не прижать — это тяжело. Сам напросился.
— Уф! Галина, нескромный вопрос: зачем такой симпатичной девушке битый аккумулятор?
— Свинец нужен. Кастет отлить.
Споткнулся даже.
— Вы знаете, другой я бы не поверил. А вам верю. Вы вся напряженная. Галина, может я вам помочь смогу? Поверьте, разборки с кастетами — не женское дело.
— Глупый ты. Я еще в десятом классе кирпич прямым ударом ломал…а. Кастет мне нужен чтоб убивать не пришлось.
— Как это?
— Если я кулак покажу, ты испугаешься? То-то. А этим кулаком я тебя могу в пару секунд замочить. — Посмотрел на свой кулачок — самому смешно стало.
— А кастет?
— Кастет — показатель серьезности намерений.
— А если не поверит?
— Значит, покойник был глупым человеком.
Это я говорю уже в лифте. Юра мужается из последних сил. Того и гляди уронит аккумулятор мне на ногу.
— А вы опасная женщина.
Облегченно сгружает аккумулятор у двери моей квартиры, смотрит на свои грязные ладони.
— Только об штаны не вытирай. Заходи, вымой руки и выметайся!
— А аккумулятор?
— В ванну. Под струю.
Пока он отмывается в ванной, мою ладошки на кухне. Машинально бросаю взгляд в зеркало, кусаю губы, чтоб покраснели. Честное слово, это не я, это тело само делает. Рефлекс.
Юра, вытирая руки, заглядывает в комнату. Я тоже окидываю комнату взглядом постороннего. Умеренной степени бардак. Спортивный костюм — на столе, сверху — молоток с клещами, гантельки в углу. Отбираю у парнишки полотенце, разворачиваю на 180, толкаю к двери.
— Все, выметайся. Мне в магазин успеть надо.
В лифте Юра пускает пробный шар.
— Галя, сейчас я на три дня уезжаю. А что вы делаете э… в субботу вечером?
— Не знаю, Юра. Ничего не знаю. Чао!

Почти весь день на кастет потратил. Сначала хотел модель из дерева вырезать, но возни много. Вырезал из пенопласта. Это даже лучше. Пенопласт мягкий, если сжать посильнее, форму по руке принимает. Детальки склеил клеем ПВА. Лезвием бритвы подрезал шершавинки — кастет получился загляденье! Как раз по моему кулачку.
Обмазал модель маргарином, развел гипс, изготовил форму. В большой консервной банке расплавил на газу свинец, залил. Первую отливку испортил. Маргарин выгорать начал, в отливке пузыри и каверны образовались. Вторая отливка получилась — что надо. Спилил леток, соскоблил ножом неровности. Шедевр! Сам на руку просится. На мою руку! Костяшки прикрыты, каждый палец в своей канавке. Кто другой мой кастет просто надеть не сможет. Разве что пятиклассник.
Посмотрел я на это великолепие, вздохнул и заново все начал. Слишком громоздкая вещь получилась. Только в сумочке носить. А сумочку как раз первую вырвать могут. Хотя с другой стороны, сумочка на длинном ремне с кастетом внутри — сама по себе неплохое оружие.
Отлил второй кастет. Обычная плоская свинчатка с четырьмя дырками для пальцев. Никакой эстетики, никаких архитектурных излишеств. Простая челюстедробилка. Приятных эмоций не вызывает, но дает чувство уверенности в наше неспокойное время. В карман ложится — как будто карман специально под нее сшит.
А теперь предстоит самое неприятное. Дальше откладывать нельзя. Нужно выяснить, что же со мной случилось. Может, проводить в последний путь. Если получится, выдам себя за собственную подружку, организую похороны по своему вкусу. Вещи друзьям раздам, что-то из мелочей себе возьму. Друзей убедить несложно будет. Детали собственной биографии пока не забыл.
Пытаюсь убедить себя, что все правильно, но чувство премерзкое. И с каждым шагом все больше тянет повернуть назад. Вот сейчас поднимусь на свой этаж, а квартира опечатана. Что делать? В милицию идти? А почему бы и нет? Там только рады будут похороны на кого-то спихнуть.
А когда до парадной остается несколько шагов, в моих окнах вспыхивает свет. Ноги сами собой меняют курс и несут к парадной соседнего дома. Поднимаюсь на пятый этаж, сажусь на подоконник. Джеймс Бонд в юбке.
По квартире хожу я. Прежний. Ставлю чайник на газ, включаю телевизор, что-то ищу на книжной полке.
А я, который Галина Ломова, тихо рыдает, сидя на подоконнике. Не было смерти, не было реинкарнации. Мое сознание каким-то таинственным образом раздвоилось и вытеснило сознание Галины Ломовой. Назад пути нет. Тело занято, я в том теле лишний. Лишняя. Надо привыкать к новому полу.
Плетусь домой как побитая собачонка. Не помню, как раздеваюсь, и третью ночь подряд мочу подушку слезами.
Случалось ли такое с кем раньше? Может, не один я такой? Одна такая — так теперь надо называть. А кто сознается? Я хочу сознаться? Да под пыткой не расколюсь. Если найду других пострадавших, ведь помогут. Только как найти? Чем они от обычных людей должны отличаться? Да тем, что резко изменили образ жизни и профессию. Или на какое-то время в психушку сыграли. Нет, с теми, кто в психушку сыграл, лучше не связываться. А как я узнаю адреса тех, кто профессию сменил? Что я — отдел кадров? А если ошибусь? Нормальному раскроюсь? Инженеру, который ради заработка в токари пошел? Тут как раз в психушку и угожу.
Есть один человек, который меня не выдаст! Я сам! Сергей Варанов. Работающий, неженатый, с жилплощадью. Никто не удивится, если в квартиру к тридцатилетнему парню зачастит двадцатисемилетняя девушка, которая выглядит на двадцать пять.
А сам себе я помогу. Только бы убедить себя, что раздвоился. И опасаться самого себя не надо. В койку не потащу. Не тот характер. Будет время подумать. Вдвоем подумаем. Не брошу же я сам себя в беде.

Дождь барабанит по подоконнику. Мускулы ноют. Весь плечевой пояс. Пресс тоже ноет. Или внутри? С этим бабским организмом сам черт не разберется. Готовить надо… Если я замуж выйду — это мне на двоих готовить придется? Тоска…
Заставляю себя встать и, стеная в голос, машу гантельками. Надо было четырехкилограммовые брать. Жадность губит.
Мою посуду, скопившуюся в раковине, чищу картошку, варю кастрюлю супа. Самую большую из тех, что в холодильник влезают. Чтоб — на неделю. Но это я время тяну. Пора идти с собой знакомиться, но страшно очень. Вот и выдумываю занятия. Комнату убрать, пол подмести…
Хватит! Пора. Натягиваю плащ и выхожу под дождик. Мелкий, противный, осенний дождик.
А этого гада нет дома. Долго-долго звоню в дверь, потом занимаю наблюдательный пункт в парадной напротив. Рано или поздно он вернется.
Вечереет. Неужели он уехал? Не должен. Дело есть. Из-за которого и взял два отпуска подряд. Блин! Об этом деле я забыл. Это дело мне не в масть. Просто трудно придумать что-либо хуже. Авось не успел…
В моих окнах зажигается свет. Потом — на кухне. Так он дома был! Дверь не хотел открывать. Шакал я паршивый! А если я не один там?
Бегу по ступенькам на пятый этаж. Занимаю наблюдательный пункт. И как раз в этот момент свет гаснет. Пока соображаю, что делать, он выходит из подъезда. С моей коробкой в руках…
Проходя мимо мусорного контейнера, небрежно бросает ее. Мою коллекцию! Которую я двадцать лет собирал!
Скатываюсь с лестницы, вытаскиваю коробку, стираю рукавом капли дождя. Моих женщин — в помойку. Небрежным жестом! Да что же это!
Дождь бьет в лицо, смывает слезы. В груди пусто и холодно. Если он выбросил моих женщин, значит в нем не осталось ничего от меня! Я весь перешел в это тело. А там — пустая оболочка. Зомби ходячий!
А может, что-то и осталось. Я же не могу узнать, все о себе помню, или нет. Но главного не осталось. Главного, что делало меня мной, в нем больше нет.
Было такое в литературе. Разделяется человек на две половинки. В одной — хорошее, в другой — плохое. А какая мне досталась? Он мне дверь не хотел открывать — это как? Нет, у нас с ним другой случай. У нас разделение на мужское и женское начало. Это лучше или хуже?
Дома стаскиваю мокрый плащ, вешаю на плечики над ванной. Джинсовый костюмчик тоже промок. Переодеваюсь в спортивный. Расчесываю мокрые волосы, принимаю пятьдесят грамм водки для согрева и открываю коробку.
Вот они — мои женщины. Вырезки, открытки, фотографии. Самые-самые. Вот девушка с дельфином. Маска сдвинута на лоб, радостная улыбка в тридцать два зуба — и ответная улыбка дельфина. Изумрудная, прозрачная вода.
А вот реклама велосипеда. Эта девушка, видимо, никогда не ездила на спортивном велосипеде. Нужно переключить скорость, и фотограф поймал в кадр ее озабоченную физиономию.
Гимнастка перед прыжком. Она уже вся там, в полете. Не видит и не слышит ничего вокруг. Самый первый, еще медленный шаг разбега.
А вот стайка девушек на пляже. Огромный красно-синий мяч, а из одежды на них — только ленточки, которые волосы удерживают.
ХарАктерный танец. Она молода, ослепительна, в ярко-красном платье. Партнер пожилой, в строгом коричневом костюме.
Каждая из моих женщин в чем-то особенная. Самая-самая. Такая, что увидишь мельком на улице — и обязательно обернешься. А может, такими их сделал фотограф. Какая разница? Но выбрасывать-то их зачем? Пусть от меня в том теле хоть десять, хоть пять процентов осталось, я бы этого не сделал.
Я бы этого не сделал.
Срываюсь с места, торопливо натягиваю холодный джинсовый костюм. Никак не могу просунуть руки в мокрые, слипшиеся рукава плаща. На мокрые волосы — черную, широкополую шляпу.
Улица, машина, заинтригованное лицо водителя. Ему кажется, что он стал участником какого-то детектива. Чтоб не разочаровать парня, достаю из сумочки, примеряю и тут же убираю на место кастет.
— Здесь остановите, — протягиваю ему на десятку больше запрошенной цены.
— Девушка, мне кажется, вы выбрали занятие не по профилю. Может, я могу быть чем-то полезен?
— Вы меня не видели, я вас не видела. Езжайте.
Мужики как мухи липнут. А я? Зачем играю? Волнение погасить. Свою нервную дрожь ему передать. Парень меня теперь до смерти не забудет. Друзьям расскажет, как подвозил амазонку с кастетом.
Вдавливаю кнопку звонка. Опять не хочет открывать. Звоню три длинных, три коротких, три длинных. Три длинных, три коротких, три длинных. Осторожные шаги в коридоре.
— Кто там?
Штрих. Я никогда не спрашивал через дверь.
— Ломова Галина. Или Сергей Варанов.
Торопливо щелкает замок. Захлопываю за собой дверь, прислоняюсь к ней спиной и смотрю на этого амбала с дрожащими губами.
— Здравствуй, Галина, — говорю я. — Я Сергей. Ну и влипли мы с тобой.

— … поменяться работами?
— Ну да! Ты приводишь меня на мою работу, говоришь, что увольняешься и что подыскала замену. Потом идем на твою работу. Каждый остается при своей профессии. Ну как, идет?
— Ты думаешь, что это с нами навсегда?
Стоим рядом перед зеркалом. Вот он — я. И рядом со мной — девушка. Сейчас крепко-крепко зажмурюсь, а когда открою глаза, так и будет…
Как же… Мечтать не вредно. А эта, в моем теле… Рева-корова! Смотреть, как хнычет и размазывает по щекам слезы амбал на полторы головы выше тебя — противное зрелище. Поэтому амбал получает локтем в бок.
— Не позорь мое тело, плакса!
— Я-а!.. Ты что?
— Ох, горе ты мое! Учись быть мужиком.
— Ты мне поможешь?
— Куда же я, на фиг, денусь?
Все ясно. В этой упряжке я за коренного. Ну просто удивительное несоответствие между моим телом и робкой, напуганной девчонкой в нем. Я, если честно, тоже напуган. Все вещи в квартире кажутся огромными. Чуть ли не в полтора раза больше, чем были. На улице это не так сказывалось. Разве что в вагоне метро трудно до поручня дотянуться.
— Слушай меня внимательно. Что случилось, то случилось. Тебе это не нравится, мне тоже. Но это так. Ты мужчина, а я женщина, понял? Учись думать о себе как о мужчине, веди себя как мужчина. Иначе в психушку загремим. Оба.
— Я буду стараться. Не сердись пожалуйста.
До глубокой ночи засыпаем друг друга вопросами. Об особенностях тела, о друзьях и знакомых, о привычках. Когда глаза начинают слипаться, вытаскиваю из дальнего угла шкафа надувной матрас и спальный мешок.
— Надувай.
— А насос? — спрашивает этот дылда.
— Ртом надуешь. Восемнадцать вздохов на большую подушку, шесть на малую. Твое тело это сто раз делало. Стоп! Не так. Не напрягайся. Просто делай глубокий вдох носом и спокойный глубокий выдох в матрас. Пыжиться не надо.
Матрас надут. Подкидываем монетку, чтоб выяснить, кому спать на кровати под одеялом, а кому — на полу а-ля турист. На полу выпадает мне. Гашу свет. Зажмуриваюсь и твержу про себя: «Я женщина, я женщина. Меня зовут Галина. Я женщина.»
— Сергей…
— А? Какой я тебе Сергей?!
— Ну прости. Ты, когда спишь, трусики снимаешь?
— Это у женщин трусики. У мужчин трусы. Как хочешь, так и делай. Теперь это твое тело. И перестань звать меня Сергеем. Привыкай к Галине.
— Друзья меня Галкой звали.
— Во-во. Спи.
Тишина. Зеленый отсвет электронного будильника на потолке.
Я женщина, я женщина. Меня зовут Галина. Галя. Я женщина…
— Гал…
— Что?
— То, что с нами произошло, такого ведь не бывает. Это как в сказке…
— Ну и?
— Если болезнь сказочная, то может и лекарство должно быть…
— Ну говори, говори.
— Ну как принц будил спящую красавицу…
— Поцелуй?
— Или что-то серьезней… Сказки ведь для детей. Жизнь жестокая. Но когда мы сольемся… мы станем как бы одним… А потом разъединимся. Может, наши души разберутся, где чье тело?
— Глупости!
— Да-да…
— В жизни так не бывает. Это не сказка.
— Но… Да, не сказка.
Сейчас ведь опять разревется. Приучит мое тело к слезам. Как же мне из нее мужика воспитать? К черту… Я женщина, я женщина, я женщина. Ох, нескоро я стану женщиной… Стоп! Что же это получается?!
— Сергей, я не голубой.
— Я тоже не розовая! Дурак!
Обидел…
— Извини. Это все нервы.
— Забыли.
Я женщина, я женщина…

— … вверх, в стороны, вверх, в стороны. Вперед, вниз, вперед, вверх!
— Тяжело…
— Каждый день зарядку нужно делать, тогда не тяжело будет. Положи гантели, теперь — отжимания от пола. Тридцать раз. Начали!
— Галя, тебе нельзя.
— Почему?
— У тебя период такой.
— Какой?
— Ну… месячные. Если будешь тяжести поднимать, можешь в больницу попасть.
— О, господи! Раньше бы знать… Но у тебя-то их нет. Начинай. Я считать буду.
…
— Галь… Я больше не могу!
— Разговорчики! Ты мне тело избалуешь! Я полсотни отжиманий делаю.
— У-у-ф… Вы, мужики, все психи.
— Разговорчики! Поднимайся с пола, раздевайся и в душ! Водные процедуры.
— Отвернись.
— Глупый! Что я, своего тела не видела?
— Тогда сама раздевайся!
Логичное требование. Скидываю одежду, смотрим друг на друга — и краснеем. Отвешиваю этому бугаю шлепок пониже спины, толкаю по направлению к ванной, включаю холодную воду. Визжим в два голоса. Я — понятно. Это тело не закаленное. А он-то чего?
Весело и с шуточками растираем друг друга махровым полотенцем. У него вдруг начинается эрекция. Никогда не видел такой изумленной физиономии!
— Но-но! Только без глупостей, — тоном детективного агента заявляю я и со смехом выкатываюсь из ванной.
— Га-ал… Как его успокоить? — жалобный голос из ванной.
— Сам успокоится. Привыкай! — приоткрываю дверь и просовываю в щелку трусы.
Завтракаем на кухне. Готовит Сергей замечательно. И вообще, все замечательно, кроме погоды за окном. С чего бы? Наверно, отходняк после трех суток тоски беспросветной. Появился свет в конце тоннеля. Я теперь не один. Не одна, то есть. И Сергей не один. Друг другу подсказать сможем, если что.
— Галь, коленки сдвинь, пожалуйста.
— Зачем?
— Ты сидишь… некультурно.
— А-а… Понял. Поняла, то есть. На чем я остановилась? Жить будем здесь!
— А почему не там?
— Эта квартира больше. И потолки выше. Сейчас съездим, заберем кой-какие вещи и начнем обустраиваться. А ту квартиру можно будет сдать.
— Галь, ты думаешь, мы навсегда в этих телах застряли?
— Не знаю. Но тебя, цыпленок, я теперь никому не отдам.
— Сама ты цыпленок, — робко огрызается Сергей. Просто удивительное несоответствие между характером и телом.
— Ага! Я цыпленок, твоя задача меня защищать. От хулиганов! — легко соглашаюсь я, уплетая бутерброды за обе щеки. Сергей смотрит на меня и тихо млеет. Никак влюбился?
А во мне что, материнские инстинкты проснулись? Это же не любовь. Любовь не такая. А и пусть! Хоть инстинкт, хоть дружба. Жить-то нам вместе.

Выходим из квартиры Галины Ломовой, нагруженные чемоданами. Чемоданы, конечно, несет Сергей. А я, помахивая сумочкой, объясняю ему, что так теперь всегда будет. Такая тяжелая доля ему выпала — быть сильным полом.
Навстречу тащится жалкое, промокшее, унылое существо с огромным туристским рюкзаком за плечами и связкой удочек и спиннингов в руке. Мокрые, обвисшие поля шляпы почти закрывают лицо.
— Не сутулься, расправь плечи, — шепчу я Сергею, копаясь в сумочке. Существо поравнялось с нами.
— Юра! Привет!
Существо отрывает хмурый взгляд от асфальта и расплывается в улыбке.
— А, Галя!
— Знакомься, это Сергей. А это Юра.
Оба донельзя смутились, неуверенно пожимают друг другу руки.
— Юр, ты ж три дня рыбачить собирался. Погода?
— Погода… — обреченно вздыхает Юра. — А у тебя как дела?
— Отлично. Вот! — неожиданно сую ему под нос кастет. Снимаю с пальцев, подкидываю на ладони и протягиваю ему.
— Ух ты! Профессиональный… — Юра, зажав удочки под мышкой, восхищенно осматривает кастет.
— Приманка, — небрежно говорю я, и достаю из кармана второй. — А вот это — рабочий.
— Галя, ты самая опасная из всех моих знакомых.
— Я это знаю, — смеюсь я. — Будь счастлив!
Через десять шагов оглядываюсь. Юра все еще смотрит нам вслед. Подмигиваю ему.
— Галя, зачем тебе кастет? — хмуро спрашивает Сергей.
— Я думал…а, ты о Юре спросишь.
— Ты ответь пожалуйста, зачем тебе кастет?
— Зачем? Чтоб таких дылд, как ты, по вечерам не бояться. Сам, между прочим, виноват. Ты хоть слышал такой термин — боди билдинг? Нет, не спорт, а так. Спорт — это перебор, это ради медалей. А зарядку обычную по утрам делал? Слово такое — аэробика — знаешь? Вот если б делал, мне не пришлось бы сейчас с кастетом в кармане ходить!
— Я делала зарядку!
Ох ты, боже мой! Обиделся. Даже нижняя губа задрожала.
— Успокойся. Теперь зарядку будешь делать под моим чутким руководством. Бегать по вечерам будем. По шесть-восемь километров.
— Я-то пробегу. А ты на втором километре упадешь и не встанешь! Зеленоглазый скорпион!
Ну, слава богу, юморить начал.

— … это порнография.
— Пуританин! Где ты видишь порнографию? Эротика — да, есть. В Эрмитаже можно, а мне нельзя, да? Это — искусство. И ты не имел никакого права их выкидывать!
— Тогда ты не имела никаких прав тратить мои деньги!
— Твои?! Кто в той квартире прописан!!!
— Вот и я об этом… — тихо произносит Сергей, и у меня сразу пропадает желание ругаться. Он прав, а я — нет.
— Но все равно, мог бы подождать, прежде, чем чужие вещи выкидывать.
— Галя, прости меня.
Ну вот как с такой… с таким ругаться? Это не бесхребетность, как я в начале думала. Это характер такой мягкий… Закалять его надо. В турпоход пойдем! У нас два месяца отпуска. Возьмем в Приозерске лодку напрокат. Сначала по Вуоке пройдемся. Посмотрю, на что он способен. Потом в Ладогу спустимся. По настоящим волнам его погоняю.
Достаю карту и излагаю свой план. Как и ожидала, особого энтузиазма не вижу. Пущу в ход дипломатию.
— Тебе нужно учиться мужиком быть. Нужно?
— Нужно.
— Где это лучше делать? В городе, где на тебя со всех сторон смотрят, или в лесу.
Молчит. Ну и ладушки. Молчание — знак согласия.
— Галя, а как ты узнала, что я — то есть, что ты в отпуске.
— Из письма.
— Какого письма?
— В сумочке лежало. — Роюсь в сумочке, но письма там нет. Видимо, положила в одну из папок с документами. — Письмо от твоей подруги с дачей и мужем. Там еще твои фото были. В зеленом платье.
— Ой, Га-ля… Зеленое платье я надевала три раза в жизни! В магазине, когда мерила, и два дня в нем ходила… Никто меня не фотографировал. От кого письмо, помнишь?
— Не-а.
— Растяпа!
— Да не было там имени! Я его до буковки помню! И обратного адреса не было! Закорючка какая-то. Во! Мужа твоей подруги зовут Володька! Там так и сказано: «Володька одну твою фотку хотел зажилить».
Сергей надолго задумался. Потом вскочил.
— Галка, вот тебе карандаш, бумага, запиши как можно подробнее все, что помнишь из письма.
— Зачем?
— Пиши, потом объясню.
Пока я писала, он все рылся в бумагах в секретере. Там, где у меня квитанции на оплату коммунальных услуг. Потом сел верхом на стул, дважды перечитал мои каракули. Кивнул.
— Ну да.
— Что? — не удержался я.
— Ты детективы любишь?
— Не.
— А я люблю.
— Я знаю.
— Откуда?
— У тебя три полки ими забиты.
— Правильно… Слушай, у меня в кармане тоже было письмо! И тоже без имен.
— Ну и что?
— Как — что! Письмо с фотографиями, чтоб я узнал, где живу, что я в отпуске, что у меня два свободных месяца впереди. Все как у тебя! Это что? Ни о чем не говорит?
— Говорит. Только о чем — не знаю.
— А то, что письмо пропало?
— Как у Фантомаса?
— Нет. Совсем. Нет его — и все. Слушай, нам надо проверить квартиру на жучков.
— И тараканов! Ты детективов начитался.
— А ты очевидных вещей замечать не хочешь. Это все подстроено!
— Что — все?
— Ну, то, что нам мозги поменяли. И теперь за нами наблюдают!
— А письма?
— А письма — это чтоб мы в психбольницу не угодили! Я же хотел в поликлиннику идти. Сказал бы, что упал, головой стукнулся, ничего не помню. Ни имени, ни адреса. Пусть разбираются. А потом письмо прочитал, решил чуть подождать. Вдруг само пройдет.
Вот тут мне стало страшно. Страшнее, чем в тот момент, когда женщиной стала. Потому что поверила. Потому что все факты укладывались как патроны в обойму.
— Но что им от нас надо?
Сергей наморщил лоб.
— А что мы сейчас делаем? С нами сотворили страшное, а мы стараемся собой остаться. По-человечески жить.
— Реакции на нас изучают — вот как это по-научному называется. Мы — мышки в лабиринте. Идем!
— Куда?
— Куда Макар телят не гонял.
Сергей удивленно поднимает брови, потом кивает и натягивает ботинки. Я достаю с антресолей мощный аккумуляторный фонарь, разводной ключ, веду Сергея на второй этаж. Там живет Толик, мой старый знакомый еще со школы. Сейчас он на даче, но ключ от его квартиры у меня есть.
— Дай ключи.
Сергей протягивает мне связку. Открываю дверь, складываю в сумку кое-что из Толиковой одежды.
— Идем.
Спускаемся в подвал. В подвале у нас бомбоубежище. То ли со времен прошлой войны, то ли на случай атомной. Хорошее, теплое, сухое бомбоубежище. Мне с детства все подвалы в районе знакомы. В спелеологов играл.
Разводным ключом поворачиваю головки четырех запоров на толстой железной двери. Сергей включает фонарь. Запираю за собой дверь, щелкаю выключателем. Свет загорается.
— Раздевайся, — говорю Сергею и первая сбрасываю одежду. Толикова рубашка на мне как платье. А штаны чуть ли не до подмышек. У Сергея картина обратная. Рукава по локти. Складываю нашу одежду в сумку, саму сумку — в угол под скамейку и веду Сергея за следующую стальную дверь.
— Вот теперь можешь говорить.
— Думаешь, здесь нас не прослушают?
— Сегодня — нет. Если в одежде и были жучки, то все за дверью остались. Завтра Они могут что-нибудь придумать на такой случай, а сегодня — вряд ли. А если нас и сейчас прослушивают, то хана полная, и нечего об этом думать.
А потом мы почти час строили гипотезы. С пришельцами и без пришельцев, со злым умыслом и без, против нас и против всего человечества… На благо человечества… А потом Сергей сказал:
— Глупости все это.
— Почему?
— У нас улик нет. Без улик все это — слова.
Все-таки в подвале холодно. Я покрепче прижалась к нему и положила его руку себе на талию. Сам ведь не догадается. А это тело старается меня в бабу превратить. Ну и пусть. Не буду противиться.
— Где я тебе улики возьму?
— Галка, вдвоем мы — команда! Думать буду я, а ты специалист по оперативной работе.
— Был специалист, пока ты в мое тело не переехала.
— Глупая, ты ничего не поняла. Когда сила понадобится, ты меня позовешь. Я — теоретик, а ты практик. Как с этим подвалом — я бы в жизни не догадался.
— Уговорил. Что делать, шеф?
— Думать! Кто послал письма, мы не знаем, так?
— Так.
— Глубже копаем. Почему у тебя два отпуска подряд?
— Взял за этот год, и за предыдущий.
— А почему ты взяла их подряд?
— Тогда я был ОН! А почему взял, тебя не касается!
— Ну и глупо. Много мы так надумаем, если друг от друга будем улики прятать. Вот я сразу могу сказать, что ВЗЯЛА два отпуска, потому что обратилась в брачную контору. И мне там поставили условие: два месяца на медовый месяц. На привыкание к мужу. Иначе брак будет непрочным, и они ничего не гарантируют.
Я даже вскочила. Потому что месяц назад я тоже обратился в брачную контору. И мне выставили такое же нелепое условие. А перед этим две недели гоняли на компьютерных тестах, снимали энцефалограммы и брали анализы. Контора мне показалась серьезной. Солидный офис. И цены — сорок баксов, если не смогут подобрать партнера, и двести — если подберут. С возвратом суммы, если брак распадется в течении полутора лет.
Свои шансы я оценивал трезво. До тридцати жениться не успел, характер — не сахар, а бегать за девочками — времени жалко. И вообще, я бы на экономку согласился. Жаль, они вымерли после семнадцатого.
— Тебя на компьютерах тестировали?
Сергей кивает.
— А анализы брали? — еще кивок.
— А больше за последние полгода в моей жизни ничего необычного не было, — предупреждает он мой следующий вопрос.
— Это они! Печенкой чувствую, они!
— Я тоже так думаю. Что теперь делать будем?
— А ты что предлагаешь?
— Хитрая какая! Теперь твоя очередь! — возмущается Сергей. — Я тебя на цель вывел? Вывел.
— Надо похозяйничать в их офисе. Когда узнаем, что они из себя представляют, решим, что с ними делать. И откладывать это нельзя! Завтра они будут настороже. Идем сегодня ночью.
— Слушаюсь, шеф!
— А перед этим напишем завещание и пошлем по почте Толику. Если что, он заявит, куда следует! А наше исчезновение подтвердит серьезность дела!
— Тут могут быть варианты, — задумывается Сергей. — Ну ладно, второпях ничего лучше все равно не придумаем.

Не нравится мне, как себя Сергей ведет. Хмурится, губы кусает. И пассивный. Всю подготовку я должна вести. Сунешь одежину в руки, скажешь, где потайной карман пришить — пришьет. И опять застынет. А когда я начала раскладывать отвертки, ножи и пилочки по карманам, Сергей не выдержал.
— Галя, я не буду брать нож. И ты оставь, пожалуйста, кастет дома. Я тебя убедительно прошу.
Вслух! Конспиратор, ежкин кот!
Затащила его в ванную, включила воду, высказала все, что думаю. Молчит, губы кусает, в пол смотрит.
— Ну говори, не молчи.
— Мы идем на разведку. Я не буду никого убивать.
— А я, думаешь, собираюсь убивать? А если человечество в опасности?
— Все равно. Мы не знаем наверняка. Может, это совсем другое…
— Вот схватят нас, отвинтят головы, тогда увидим, другое, или то самое. А сейчас рассчитываем на худший случай.
Долго-долго спорили, наконец убедила, что применять силу будем только в состоянии самообороны. Все хорошо, обо всем договорились, и тут этот дылда разревелся. Женская истерика. А мне его утешать.
Тоже интересный эффект. По головке, по спинке глажу, нежные слова говорю. Я таких слов в жизни не произносил. А тут сами от сердца идут. Утешила. На свою голову.
— Галя, ты когда парнем была, у тебя девушки были?
— Были, Сережа. Ты не мальчик.
— А у меня нет…
Та-ак. Значит, я в девках хожу.
— Галя, может мы на смерть идем. Ты… — и замолчал. А я села на край ванны и задумалась. Как он до этого. И страшно невинности лишиться, и про то, что на смерть идем, тоже не шутки. А если меня там схватят да оттрахают, лучше уж Сергею достаться. Может, это его мужиком сделает.
А потом я вдруг поняла, к чему он это клонит. В душе он пока еще девушка. Идеалистка. Принца своего дожидается, на чудо надеется. Короче, вариант спящей красавицы. Переспим мы с ним, и каждый станет самим собой. И идти никуда не надо…
Взглянула я ему в глаза, а в них такая надежда, что сердце сжалось. В конце концов, чего я теряю? Невинности лишиться — наверно, не больнее, чем кулаком в челюсть. Мы ведь все равно жить вместе собирались. Днем раньше, днем позже…
Улыбнулась я ему, ладонью ласково по щеке провела.
— Ну чего стоишь? Бери меня на руки, неси на брачное ложе.

Ох ты, боже мой! Мне, невинной девушке, играть роль активного партнера. Самой раздеваться, и этого суслика раздевать. Свет гасить — тоже мне. Хоть бы сам презерватив надел. О, боже! Улегся на спину и глаза закрыл. Дрожит мелкой дрожью. Девчонкой был, девчонкой и остался. А мне самой страшно. Как на его инструмент гляну, аж коленки дрожат.
Кое-как разогрела его. Объяснила, кто из нас мужик. Но сама в осадок выпала. То есть, в полный. Руки дрожат, ноги дрожат. И страшно, и сладко.
— А-а-а!
Нет, это не как кулаком в челюсть. Это как кулаком в нос. Больно — аж слезы из глаз. И потом больно. Никакого удовольствия. Зато потом, когда ласки начались… Ради этого стоило…
А Сережа опять в комплексы ударился. Что, мол, меня невинности лишил, и все зря. В общем, опять женская истерика. Пришлось отхлестать его по щекам, потом утешить. Потом позволить еще раз. Честное слово, по второму разу легче пошло. Но тут уж бабская натура моего тела не выдержала. Открыла кингстоны. Тут мы, все в слезах и соплях, кажется, на самом деле слились. Но чуда не произошло. Грустные, поплелись в ванную, вымыли друг друга, постояли под душем обнявшись. Я, оказывается, тоже очень сильно надеялась на чудо. Может, даже больше него. Не верила, но надеялась.
— Пора, — сказала я. — Пора собираться.
А потом собралась, натянула на лицо улыбку и сказала:
— А когда вернемся, нужно будет повторить!
Как Сережа расцвел. Много ли мужику для счастья надо?

Успели на последний автобус. Вышли за два квартала от офиса брачной конторы. Полчаса погуляли на всякий случай. Если там сторож есть — чтоб покрепче уснул. Редкие прохожие абсолютно не обращали на нас внимания. Обычная влюбленная пара. Да так, в общем-то и есть. Я за Сережкину ранимую душу кого угодно придушить могу. Нет, придушить сил не хватит. Глаза выцарапаю.
Моросящий дождик наконец-то утих.
— Пора, — опять сказала я. Мы зашли в парадняк, сняли мокрые плащи, свернули аккуратно и затолкали в темный угол под лестницей. Сверху я набросила мокрую газету. Авось до утра никто не найдет. Теперь Сережа был в черном костюме и темно-коричневом свитере, а я — в джинсовом костюмчике и черном свитере с высоким воротником. Если натянуть воротник на лицо, маски не надо. Одни глаза из-под челки.
Обнялись мы покрепче, на всякий случай поцеловались… И занимались этим минут двадцать.
— Сережа, — на всякий случай предупредила я, — что бы с нами ни случилось, ничего не пугайся, договорились? Мы — бессмертные! Угу? А если не знаешь, что делать, смотри на меня и делай то же самое. Не думая. Просто делай — и все.
— Я постараюсь, — робко ответил он. Хорошо держится. Для бывшей девчонки — очень хорошо. Только рука дрожит. Моя, правда, тоже.
— Держись поближе ко мне, и все будет тики-так, — последний раз проинструктировала я.
Офис брачной конторы располагался в старом флигеле посреди старинного парка. Но внутри все было отделано под евростандарт. Даже входную дверь не надо открывать. Она автоматически отъезжает вбок. Как в аэропортах в заграничных фильмах.
Мы пролезли в парк через дыру в железной ограде и, прячась за деревьями, обошли дом. Сердце екнуло.
— Сережа! — громко зашептала я. — Вот то место, где я на фотках. Эта самая скамейка.
— Один-ноль в нашу пользу, — непонятно откликнулся Сергей.
Как я и ожидала, сзади тоже была дверь. И я поняла, что эту дверь нам не открыть. То есть, без лома и кувалды. Дверь была старинная и солидная, а три ступеньки, которые к ней вели, обросли мхом. И все это освещалось фонарем и просматривалось телекамерой службы безопасности. Солидный офис.
— Так тебя разтак, — сказал Сережа.
— Что?
— Телекамера.
Я поняла, что он ругнулся. Просто у него крепче «так разтак» язык не поворачивался произнести. Подошла к дому, так, чтоб не попасть в поле зрения телекамеры, и начала подковыривать отверткой все окна подряд. Все были заперты.
— Тебе не кажется странным, — спросил Сергей.
— Что?
— Черный ход телекамерой охраняется, а перед парадным даже свет не горит.
Продолжая проверять все окна подряд, я поднялась на ступеньки перед главным входом. Дверь чуть слышно загудела и ушла в стену. Я тут же вбила под нее отвертку, чтоб она не смогла закрыться и натянула на лицо воротник свитера.
Вторая дверь была обычная, деревянная, со стеклом. Без замка. Закрывалась пружиной. Днем ее открывали полностью и накидывали крючок, чтоб не закрылась. Мы осмотрели прихожую. Будка вахтера пуста. Тускло светит лампочка в углу над телефоном. И никого. За спиной загудела двигателями входная дверь, пытаясь закрыться. Погудела-погудела — и успокоилась. Мы осторожно приоткрыли скрипучую вторую дверь и на цыпочках прокрались к будке вахтера. Пусто. И диванчика, обычного для вахтеров, нет. Сергей так сжал мне руку, что я чуть не вскрикнула и показала ему кулак. А потом я заметила на лестнице план пожарной эвакуации. Ткнула пальцем в регистратуру. Сергей замотал головой и показал на кабинет директора на втором этаже.
Как только мы вступили в коридор второго этажа, мягко вспыхнул свет. Причем, только над нами. Я взяла Сергея за руку и повела за собой. Свет вспыхивал перед нами и гас за спиной.
— Автоматика, — прошептал Сергей.
Я положила руку на ручку двери кабинета директора и повернула. Заперто. Но, когда я уже отпустила, раздался убийственно громкий щелчок и тихое гудение мощного соленоида. Я вновь нажала на ручку. Дверь открылась. Сергей достал из кармана плоскогубцы и вбил чуть пониже дверной петли, чтоб нельзя было захлопнуть дверь.
Как только я переступила порог, вспыхнул свет. Обычный директорский предбанник. Стол секретарши с компьютером, факс-телефон на тумбочке, пара телефонов на столе и селектор громкой связи.
— Странно, — прошептал Сергей.
— Что?
Но ответить он не успел. Потому что откуда-то из-под потолка раздался приятный, хорошо поставленный баритон профессионального диктора:
— Здравствуйте, Галина. Здравствуйте, Сергей. Мы рады видеть вас вместе. Проходите в кабинет и чувствуйте себя как дома. Если желаете, в баре, в нижнем отделении есть кофе и кофеварка. Сахар там же. Сливок, к сожалению нет. Чуть повыше — вина на ваш выбор. Должен признаться, мы ожидали вас завтра-послезавтра. Но профессора я уже разбудил, и минут через двадцать он будет здесь.
— Вы нас слышите? — спросила я.
— Разумеется.
— А если мы не захотим говорить с профессором?
— Вызвать вам такси?
Мы с Сергеем переглянулись.
— Конечно, вы можете придти сюда днем, — продолжал голос. — Но как-то неудобно получится. Я поднял среди ночи уважаемого человека, он приедет, а вас уже нет.
— Я ему записку оставлю, — брякнула я.
— Тоже выход, — согласился голос с тяжелым вздохом.
Не знаю, что на меня нашло. Нацарапала торопливо на листе бумаги: «Завтра в полдень», схватила Сережу за руку и бросилась вон. Словно за мной черти гнались. С грохотом скатились мы по лестнице, пронеслись по коридору и выскочили в сад. Никто нас не остановил. А потом я прижималась лицом к мокрым прутьям решетки у спасительной дыры и жадно ловила ртом воздух. Сергей топтался за спиной и бормотал какой-то бред. Все было неправильно, не так. Как в кошмарном сне. На что мы рассчитывали, когда лезли в дом? Два придурка. Начитались дешевой фантастики с детективами.
А потом по глазам ударили лучи фар. Машина промчалась мимо, с визгом тормозов остановилась у ворот и дважды бибикнула. Ворота открылись. Уже степенно машина подкатила к ступенькам парадного входа.
— Мне очень жаль, Эдуард Алексеевич, но молодые люди уже ушли, — услышала я знакомый баритон, усиленный динамиком.
— Это вы их напугали!
— Помилуйте, Эдуард Алексеевич, как можно? Они даже записку вам оставили.
— Записку? А это что? — профессор нагнулся и вытащил отвертку, которой я заклинила дверь. — Да включите же, наконец, свет!
Фасад дома осветили скрытые в парке прожекторы. Профессор нагнулся, изучая землю у крыльца.
— И не отпирайтесь, Яков Васильевич! Вы их напугали! Молодые люди бежали. Завтра утром позвоните им, извинитесь и назначьте время. Нет, лично сходите и приведете за ручку.
— Эдуард Алексеевич, завтра я после ночи. Мне по КЗОТу отдых положен.
— И не отпирайтесь. Лично. За ручку.
— Идем, — прошептал Сережа, сжал мою руку и потащил к ярко освещенному фасаду. Я чуть не вскрикнула. Лапища у него — костедробилка. Так мы и вышли под свет прожекторов — рука в руке.
Выйти-то вышли, но на этом все Сережино мужество кончилось.
— Здравствуйте, Эдуард Алексеевич, — громко сказала я. — У меня к вам пара острых вопросов.

— … еще по чашечке кофе?
Переглядываемся с Сережей и дружно киваем.
Все вокруг немного нереально, очень уютно… и очень хочется спать. Даже кофе не помогает. Вся идея теперь кажется глупым мальчишеством. Лезть ночью неизвестно куда, неизвестно зачем, вооружившись молотками, ножами и отвертками… Да если б здесь был настоящий охранник с пистолетом…
— Эдуард Алексеевич, а вам не кажется, что это уже за гранью?
— Простите, молодые люди, как к вам обращаться? Старыми, или новыми именами?
— Галина Викторовна, — представляюсь я. — Нет смысла цепляться за мужское имя, если попала в транссексуалы.
— Ну, с этим никаких проблем. Всего час — и вы в старых телах. Хоть сейчас. Но лучше сначала поговорить.
— Да, пожалуй, — неожиданно соглашается Сережа. — А что было бы с нами, если б мы в бега ударились?
— Практически, то же самое, — улыбается профессор. — Личность носителя сейчас деактивирована. Говоря проще, она спит. Но долго спать не может. Через полтора-два месяца она проснется и впитает в себя привнесенную личность. Я испытал это на себе и с уверенностью говорю: ничего страшного в этом нет.
Последней фразе я почему-то не очень поверила.
— То есть, если мы сейчас встанем и уйдем, то все равно станем самими собой?
Да, Сергей. Но вы будете помнить, как в вашем теле некоторое время жила Галина Викторовна.
— А если? — он кивает на аппарат в углу.
— Тогда Галина Викторовна будет помнить, как некоторое время она жила в теле Сергея. Право выбора за вами.
Мы опять переглядываемся.
— Аппарат, — говорю я.
— Разумно, — кивает головой профессор.
— Эдуард Алексеевич, но на улице аппарата не было. Как..? — я не могу подобрать нужного слова.
— Как посреди улицы вы стали девушкой?
— Да.
— Гипноз. Обычный гипноз. Девушкой вы стали здесь. Там только проснулись. И письмо с фотографиями выкинули тоже под влиянием внушенного приказа. Эти фото могли пробудить воспоминания, поэтому от них нужно было избавиться как только они выполнили свою функцию. Да, молодые люди, ответьте на самый главный вопрос. Вы собираетесь жениться?
— Уже, — говорю я и густо краснею.
— Собственно, я имел в виду… несколько другое, — смущается в свою очередь профессор, но это исчерпывающий ответ. Вы опережаете прогнозы по всем параметрам. Удивительно быстрая адаптация. Особенно у вас, Галина Викторовна. Тетя Соня была просто поражена.
Хлопаю глазами.
— Я не знаю ни одной тети Сони.
— Тетя Соня — наш психолог. Она подстраховывала вас в первые минуты пробуждения. Вы с ходу придумали легенду про ключ, помните?.. Еще послали ее так поэтично… полем, лесом, лесом, полем.
— Божий одуванчик, — вспоминаю я. Щеки так и пылают.
— Галина Викторовна! — в шутливом возмущении поднимает руки профессор. — Как вам не совестно! Тетя Соня у нас спортсмен. На лыжах бегает. Да, что я хотел еще сказать? А, финансовый вопрос! Вам, молодые люди, нужно задним числом подписать контракты. Вы приняты на должность исследователей-испытателей сроком на два месяца.
— А если мы не хотим подписывать контракт? — настороженно спрашиваю я.
— Если не подпишите, остается в силе старый. Вы платите по договору. Двести долларов по текущему курсу с человека. Если подпишете, получаете зарплату по пятьсот долларов в месяц. Тоже по курсу. Единственное, что с вас требуется — подробный отчет перед психологами нашего института.
Райские условия. Даже подозрительно.
— Эдуард Алексеевич, вы так и не ответили на мой вопрос: зачем все это? Зачем вы провели нас через ад? — спрашивает Сережа.
— Вы хотите быть вместе?
— Да, — в один голос отвечаем мы с Сережей.
— Видите ли, молодые люди, вы представляете собой удивительный случай. Вы идеально подходите друг другу. Ну, почти идеально. 91 плюс-минус 3% Это очень высокая совместимость. Но, в то же время, вы не можете полюбить друг друга, чтоб начать совместную жизнь. Между вами стена. Две стены. Каждый огородил высокой каменной стеной свою душу, и ни один не готов ее разрушить. Я непонятно говорю? Представьте два железных кольца. Они могут быть сами по себе, а могут быть сцеплены как звенья цепи. Если они звенья цепи, их не разъединить никакой силой. Но как их соединить, если изначально они были сами по себе? Вы слишком разные, чтоб НАЧАТЬ любить друг друга.
— Понятно. И много таких, как мы? — спрашиваю я.
— Побывавших в чужом теле? Совсем немного. Собственно, вы — четвертая пара… Если меня с тетей Соней тоже считать. Аппаратура матрицирования существует меньше года, и каждый опыт уникален. Поэтому осмелюсь вас просить. Во имя и на благо науки поживите в чужих телах хотя б неделю.

Машину мягко покачивает, и я прижимаюсь к Сереже. Очень приятно дремать на заднем сиденье и чувствовать, как он меня обнимает.
Нас везут домой на шикарной машине. Разумеется, мы согласились пожить еще две недели в чужих телах. Разве еще когда представится такая возможность? И у меня есть важное дело. Я должна накачать мышцы этого тела. Это будет подарок Сереже. В конце концов, я и о себе забочусь. С кем я в турпоход пойду?! Ему тоже полезно в моем теле пожить. Пусть закалит характер и почувствует уверенность в себе.
— Галь, ты не спишь?
— Сплю, — ерзаю, чтоб прижаться к нему поудобнее.
— Галь, я подумал, как это будет полезно для врачей. Переселился на час в другое тело, пощупал, где болит, и сразу диагноз поставил.
— Не только для врачей. Везде, где надо навыки передать. Это новое слово в профессиональном обучении.
— Как это?
— Профессор говорил, когда привнесенная личность впитывается… Завтра расскажу, ладно?

02.12.1998 — 07.01.1999

Я сделал всего один шаг. Шаг в тень. Шаг заставляющий инстинкты взять верх над разумом, превращая меня в нечто невообразимое. Тьма заполоняла разум, и я слился с ней. Стал единым с тенью и единым с ночью. Это неправда, что те, кто уходит в тень получают безграничные знания. Даже зная о том, куда заведет кривая дорога, мы не имеем представления о том, что ждет нас в конце пути. Впрочем сейчас у меня была "нить", благодаря которой я шёл не наобум.
   Моё тело слилось с тенью. Оно растеклось по всей обозримой части вселенной. Тьма заполоняющая мироздание на миг стала мной, подавляя разум и заполняя его беспросветной чернотой. Но это продолжалось всего один миг. Одно биение сердца, после которого я обнаружил себя стоящим на крыше дома. Моя спина упиралась каменную кладку каминного дымохода, из тени которого я и обрел выход обратно в реальность.
   Цель находилась буквально в паре десятков шагов. Высокая фигура, стояла посреди сияющего круга. Попытка разглядеть источник света обернулась резью в глазах. Последнего впрочем хватило что бы понять с чем мне довелось иметь дело. "Светоч". Самый настоящий "Светоч", тайно принесенный из-за грани. В былые времена мне доводилось иметь с ними дело, заставляя тем с самым с максимальной серьезностью отнестись к возникшей угрозе.
   - Ты опоздал, легавый! - Со смехом произнесла фигура стоящая рядом со "Светочем". - Уже слишком поздно! Еще пара минут и ваш жалкий мирок полностью исчезнет!
   В последнем я сильно сомневался. Что бы сжечь Либерайл, требовалось несколько миллионов подобных артефактов. Или на худой конец получить полный доступ к мощи "Апостольского престола". Тем не менее, даже уничтожение пары кварталов в моём случае тянуло на перебор. Недолго думая я вновь прикоснулся языком к "нити". Вблизи своего хозяина она могла немало поведать о нём. Например назвать его имя.
   - Лаурил Безжалостный, - медленно произнёс я. - Ты обвиняешься в совершении преступления тринадцатой ступени. Советую бросить оружие и дезактивировать все артефакты. В случае неподчинения мной будет реализовано право на вынесение и исполнение приговора. - Несмотря на всю серьезность момента, я сомневался в том, что преступник согласится подчиниться. Адекватность явно не была сильной стороной его натуры, что моментально и подтвердилось.
   - Ты смешон, легавый! - Продолжал смеяться Лаурил. - Смеешь говорить о каком-то там законе?! Но единственный закон здесь и сейчас - это я! - Глаза безумца гневно сверкнули, а его крылья, скрываемые за спиной, распахнулись во всю ширь. Мне оставалось лишь вздохнуть. Хоть я этого и не любил, приходилось идти на крайние меры.
   Проблема заключалась в том, что я не мог подойти близко. Круг света расширялся на глазах, и нам обоим было известно, что едва его граница соприкоснется с моим телом, как оно тут же распадется на части. Но медлить так же не следовало. Через пару минут мощность "Светоча" достигнет того уровня, когда он сможет уничтожить всех существ в радиусе километра.
   Происходи это дело в трущобах, я быть может еще колебался. Мне давно хотелось стереть эти районы с лица земли, особенно Акрот, где я и начал свои поиски. Да и не думаю, что начальство всплакнуло бы, от ликвидации этих грязных пятен. Но в данный момент мы находились в Рейке. Эту территорию заселяли в основном законопослушные демоны, и его уничтожение ставило под угрозу мою карьеру. Так что оставалось только одно, срочно придумать, каким образом достать преступника, не понеся урона.
   Свет. Будучи выходцем из светлого мира, Лаурил не отбрасывал тени. Вся сила "Светоча" словно проходила сквозь него. Но в мире теней подобное правило с легкостью обходилось, и я без раздумий выхватил свой короткий меч и бросил его в направлении преступника.
   Светлый с каким-то наслаждением следил за полетом клинка. Меч с легкостью преодолел границу, и вонзился в черепицу, прямо у ног Лаурила. Последний с презрением изучил клинок, и уже собирался отбросить его от себя, когда в ужасе замер. "Светоч" располагался слишком низко, и слабая тень от вонзившегося клинка простиралась до границы. Большего мне и не требовалось, и я без раздумий слился с тенью.
   Свет быстр. Возможно быстрее его нет ничего во всех мирах. Лаурил подтвердил это правило, с невероятной скоростью отпрыгнув от моего второго клинка выросшего прямо из тени меча. Но тень существует везде и это не стоит забывать никому. И тем кто всю жизнь прожил под защитой света особенно.
   Разорвав дистанцию, Светлый смог увернутся от удара. То, что он оказался практически на границе крылатый террорист понял слишком поздно. А возможно он даже и не успел понять, поскольку я не стал рисковать, одним ударом снося его извращенную голову. Тень существует везде, а где тень, там и я.
   "Светоч" лишенный своего хозяина моментально стал терять свою мощь. Тем не менее он по прежнему нёс угрозу всему живому, но сейчас с ним было куда проще бороться. Пока был жив Лаурил, я не мог провернуть подобный трюк, без риска для себя, но сейчас, когда угроза миновала, данный способ являлся оптимальным.
   Клинок вернулся обратно в ножны, а его место в моих руках занял тяжелый дробовик. Передернув затвор, я направил его ствол на мерцающий артефакт и спустил курок. Отдача толкнула меня назад, заставив черепицу под моими ногами потерять свою устойчивость. Несколько секунд я балансировал, пытаясь обрести устойчивость, а через мгновение плащ отлетел в сторону, заставляя вырваться наружу мои крылья. Точнее всего одно крыло, второе вялой тряпкой свисало почти до самой земли. Сломанное и безжизненное...
   Тем не менее даже одного крыла хватило что бы удержаться и через несколько часов я смог обрести опору и подойти к месту преступления. Возле осколков "Светоча" я наткнулся на высохшие тела Крельтов. Судя по всему малышей использовали в качестве источников силы для активации артефакта. Я провел рукой над ними, пытаясь нащупать хоть что-то. "Духовные нити" отсутствовали, и это означало, что можно было не звать врачей. Тут оставалось место только для могильщика...
   Меч послушно занял своё место рядом с напарником, а я извлек из сумки багровый кристалл "инсиума". Кристалл связи, дарованный лишь избранным из нашего отдела. Самая простая часть работы закончилась, и впереди ждали только сложности. Доклад шефу...
 
Печатник
Слежку я заметил сразу. Здоровенный демон, увешанный золотыми цепями мрачно уставился в мою сторону. Судя по выражению оскаленной морды он намеревался прямо здесь разодрать меня на шестьсот шестьдесят шесть частой, но увы, обилие народу мешало ему это сделать.
   Я отвернулся от него, краем глаза контролируя ситуацию. Подобная встреча не входила в мои планы, хотя подсознательно я к ней давно готовился. Другое дело я никак не ожидал, что этот тип сможет так быстро меня отыскать. Подобное настораживало и требовало тщательного анализа. Там где смог найти след такой тупой громила, более умный сумеет разглядеть хорошо протоптанную дорожку с расставленными на ней указателями.
   Завернув за угол, я бросился бежать. Как и ожидалось, преследователь, гневно зарычав, моментально увеличил скорость. У подобных типов чересчур развиты низменные инстинкты, что позволяет с лёгкостью манипулировать ими. Впрочем, и об осторожности забывать не стоит.
   Активное движение на улице позволяло мне с лёгкостью затеряться в толпе. Тем не менее я старался проявлять как можно больше активности, дабы оставаться на глазах у громилы. Изображая панику, я побежал вначале в одну сторону, затем в другую и наконец запрыгнул в подъезд четырехэтажного дома.
   Запахи мочи и дешевого алкоголя, активно витавшие в воздухе, заставили меня слегка поморщиться. Тем не менее, данное место выбиралось вовсе не из эстетических потребностей. Мне требовалось убежище, в котором никто не будет задавать лишних вопросов по поводу моей деятельности.
   Четвертый этаж встретил меня затхлостью и тишиной. Здесь насчитывалось только две квартиры, причем дверь одной была намертво заколочена досками. Я остановился у второй и полез за ключами, периодически бросая взгляд через плечо. Преследователь, тяжело пыхтя, взбирался по лестнице, надеясь нагнать меня прежде, чем я успею скрыться за дверью. Учитывая его скорость, мне пришлось немного подождать его, изо всех сил делая вид, что не могу открыть замок.
   В квартиру мы вломились вместе. Точнее меня туда внесли. Тяжелая туша демона, сбила меня с ног, одним рывком забросив меня в самую глубь комнаты. Я отчаянно заскулил и прижался к стене, глядя на то как, тяжело печатая шаг, ко мне приближается исполинская фигура.
   - Где Селина?! - Моё лицо моментально покрылось капельками слюны летевшей во все стороны изо рта, разошедшегося демона. - Где эта шлюха, говори мне?!
   - Я не знаю, о ком вы говорите, - пролепетал я, пытаясь встать на ноги. Нога демона моментально прижала меня к полу, заставив поморщится от боли.
   - Та суккуба, которую ты снял на прошлой неделе! И не лги мне, я запомнил твою рожу, кусок мяса!
   - Если вы говорите про ту девушку, то мы с ней провели полчаса, после чего она ушла.
   - Не лги, крысеныш! - Демон явно начинал входить в раж. - Мальчишка уборщик видел как ты уносил тело, завернутое в простыню! - На этих словах мне пришлось недовольно поморщиться. Выходит, нашлись свидетели. Это было плохо. Проклятые крельты, они редко попадались на глаза, зато они видели всё. Дело осложнялось на глазах, хотя...
   - Я же заплатил ему сотню, - взвыл я притворным голосом. - Он обещал молчать! - Демон моментально захохотал утробным голосом.
   - После того как я повесил его над костром, он сразу поведал мне всё что знает! Хотя получается о деньгах он умолчал, стойкий крысеныш! Ну а ты, кусок мяса, видимо даже не подумал о том, что он запомнил и тебя, и на какой телеге ты её увозил! - Дело начало прояснятся. Повозку я брал в аренду, и этому гребаному сутенёру не составило труда выяснить в какой район я на ней ездил. Ситуация становилась всё хуже и хуже...
   - Надо было прикончить его там, - прошептал я, стараясь придать своему голосу максимум волнения.
   - Уже сделано, - довольно осклабился демон, и вдруг резко надавил ногой так, что я взвыл от боли. - А теперь говори, что ты сделал с Селиной?!
   - Я ничего не делал! Ей стало плохо и вдруг она умерла! Я испугался, что копы не станут разбираться, что с ней стало, и выбросил её тело на свалку!
   - Это ты плохо поступил, кусок мяса, - демон смерил меня презрительным взглядом. - Ты лишил меня неплохого источника дохода. Но ничего, думаю я знаю, как ты сможешь возместить ущерб.
   - А я напротив хочу поблагодарить тебя, - я прошипел от боли и зубами стянул перчатку с левой руки. Сутенер был настолько туп, что не обратил на это ни малейшего внимания.
   - За что же? - Ухмыляясь, произнёс он.
   - Ты очень хорошо замел все следы, - к этому моменту я присмотрел нужное место. Его левую штанину украшала здоровенная дыра, и я не долго думая, положил на неё свою ладонь. Демон взвизгнул, осознавая, что дело внезапно обернулось совсем не так, как он планировал. В его когтистой лапе блеснула сталь, но к этому моменту всё было кончено. Его тело стало полупрозрачным и колыхаясь подобно дыму, начало втягиваться в мою руку. Прямо на меня упала его рваная и вонючая одежда, а где то рядом послышался звон от рухнувшего ножа.
   Тяжело дыша, я подошел к окну. Одной проблемой стало меньше, но эта проблема беспокоила меня слабее всего. Как это всегда и бывало, голова закружилась, а рука налилась болью. Я знал, что через пару минут это пройдёт, но всё равно было неприятно.
   Под окнами продолжалась жизнь, вернее её подобие. Жалкие демоны и выходцы с Изнанки бродили по улицам, занимаясь своими делами. Лишенные души, они могли лишь просто существовать, повинуясь низменному инстинкту. Ели, спали, размножали, гадили в переулках, дрались друг с другом. Я знал, что среди них иногда попадаются и довольно выдающиеся особы, но это ничего не меняло. Этот город, да и весь Либерайл были обречены. Такова судьба любого "тёмного места". Рано или поздно "карающая десница" дотягивалась до подобных уголков, дабы восстановить вселенский порядок...
   Я поморщился. Чужие мысли по-прежнему вызывали раздражение, хотя постепенно уже начинали входить в привычку. Да, я не любил этот мир и этот город. Но считать его жалким и ничтожным. Нет, местные жители не тянули на откровенный примитив, уж в этом я разбирался. Тем не менее, осознание себя как "карающей десницей" изрядно тешило моё самолюбие. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было.
   Немного передохнув, я отвернулся от городских видов, ногой отодвинул кипу одежды оставшейся от демона и направился вглубь квартиры. В своё время я снял весь этаж, объединив квартиры одним проходом, что и позволило мне заколотить вторую дверь. Сам проход пришлось хорошо замаскировать, поскольку в мои планы не входило посещение второй части жилья всевозможным посторонним личностям.
   Дверь, замаскированная стыками досок отворилась, послушная моей воле. На первый взгляд вторая квартира ничем не отличалась от прежней. Та же раздолбанная мебель, унылые стены, покрытые плесенью, ржавая вода из водопровода. Впрочем одно отличие имелось, а именно наличие постояльца.
   В дальней комнате, не имеющей окон, и явно предназначенной под то, что бы быть кладовкой стояла старая железная кровать, к которой в данный момент была привязана суккуба. Та самая Селина, за которой и охотился незадачливый сутенер. Тусклый свет лампы, освещал небольшое пространство, придавая помещению мрачный вид. Девушка, завидев меня забилась в своих путах, пытаясь что-то сказать. Возможно не будь в её рту кляпа она бы обрушила на меня поток мольбы, ругани. Пожаловалась бы на голод, жажду и боль в отрубленных крыльях. Последние я проверил в первую очередь. Раны я прижег аккуратно, поэтому никакого распространения инфекции не последовало, тем не менее, судя по стонам, боль от ран по-прежнему причиняла ей изрядный дискомфорт.
   Я внимательно изучил её обнаженное тело. Оно было покрыто множеством ссадин и небольших ожогов, маленьких последствий наших прошлых неудачных бесед. Впрочем девушка уже начинала учиться правильным манерам поведения. По крайней мере, свежих ран насчитывалось не так много.
   - Я освобожу твой рот, - тихо произнёс я. - И искренне надеюсь, что ты будешь вести себя нормально, в противном случае как и в прошлый раз я оставлю тебя здесь без света и воды на весь день. Надеюсь тебе можно доверять? - Девушка отчаянно закивала и я поспешил освободить её рот.
   - Пожалуйста... - прошептала она, но я тут же приложил палец к её разбитым губам.
   - Ни слова, пока я не разрешу. Возможно, тебе хочется пить, - в последнем я не сомневался. Поил и кормил её я еще утром, а в данный момент солнце клонилось к закату. Селина не стала возражать и с жадностью припала к кувшину, глотая так жадно, что большая часть воды проливалась ей на лицо. Убедившись, что пленница утолила свою жажду, я поставил кувшин на пол и сел рядом. - А теперь продолжим наш разговор. Если не ошибаюсь мы остановились на том, как ты дошла до такой жизни. Надеюсь ты не против, что бы рассказать это во всех подробностях.
   - Пожалуйста, не надо... - вновь прошептала она, и мне пришлось тяжело вздохнуть.
   - Я думал, что ты хорошо поняла предыдущий урок. Впрочем, я даю тебе последний шанс. Или мы продолжаем беседу, или я запираю тебя здесь на сутки без еды и воды. Думаю подобное приучить тебя к смирению. Ну, твой выбор?
   - Я всё расскажу, только... - Она прокашлялась. - Развяжите меня.
   - Исключено, - я обхватил рукой её сосок и крепко сжал его, добавив. - Закричишь, оставлю так на двое суток. - Селина зажмурила глаза и закусила губы. Струйка крови прокатилась по её щеке, застряв на единственном предмете одежды, кожаном ошейнике с серебряными бляшками. Несколько секунд я изучал её реакцию, после чего поспешил сбавить напор. - Надеюсь этого хватит или мне продолжить?
   - Не надо, я всё расскажу, - дрожащим и слегка зареванным голосом ответила суккуба. - Всё началось, когда нашей семье пришлось переехать в город и оказалось что...
   Я сидел рядом и молча слушал. История пленницы не отличалась особой оригинальностью, но в данном случае мой интерес заключался в другом. И я искренне надеялся на то, что Селина не успеет понять истиной сути наших бесед, пока не настанет время...
 
   ***
 
Инспектор
Начальство всегда недовольно. Впрочем на то оно и начальство. Если честно меня лично куда больше удивил бы шеф, восторгающийся любыми поступками своего подчиненного. Подобное казалось мне чем-то фантастическим и невероятным. В тот день когда мне доведется столкнуться с подобным, я буду точно уверен в том, что мир стоит на грани катастрофы.
   Я есть тень, а тень это я. Увы, привычная мантра не помогала отстраниться от гнева шефа. Между его рогов мелькали маленькие синие молнии, а багровое от рождения лицо, сделалось черным от злости. И неважно кем ты был, профессиональным тенекрутом или мелким бесом. Против этого напора могли устоять лишь боги.
   - Муниципалитет рвёт и мечет! - Ревел он, пытаясь достучаться до моей совести спавшей где-то в глубинах сознания. - Покой почетных граждан был нарушен! Перестрелка, трупы крельтов, да еще поврежденная крыша дома. Ты хоть знаешь, кто там живет?! - Мысленно я в сотый раз проклял Лаурила за то, что для своего демарша тот выбрал Рейку. Что ему мешало начать с Акрота. Там хоть шуми, нарушай общественный порядок, швыряйся "Светочами", никто слова поперек не скажет. Разве что дубинкой по голове приложат, ну или чем-нибудь острым под ребром пощекочут. - Мэр лично звонил мне, интересуясь, что именно мы делаем что бы разобраться с этой проблемой!
   - Передайте ему, что в следующий раз я лично позабочусь о том, что бы жителям города ничего не мешало. И дабы уберечь их покой я сон я не стану вмешиваться, если очередной террорист вздумает активировать "Светоч" на крыше городской ратуши. В таком случае я постараюсь держаться на расстоянии, дабы своими грязными ногами и непрезентабельным внешним видом не осквернить взор наших славных городских властей!
   - Хамишь?! - Шеф явно опешил от моего ответа. - Знай, ты не единственный тенекрут в нашем управлении. Так что нечего считать себя настолько уникальным.
   - Знаю, - с грустью согласился я. - Можете смело заменять меня старым Фирмангом. Тот настолько засиделся в архиве, что оперативная работа окажется неплохим поводом, что бы встряхнуться и избавится от брюшка. Не знаю правда что делать с его явно прогрессирующим маразмом, но это уже ваша проблема. Ну и можно наконец повысить Неслагоса. Малыш явно засиделся на должности курьера...
   - Успокойся, - шеф внезапно понизил тон, что сильно обеспокоило меня. - И хватит хамить. Я всё понимаю, но что ты хочешь? Надо мной шестьсот шестьдесят шесть начальников и каждый вправе тыкнуть меня носом в дерьмо оставленное любым моим сотрудником.
   - Всё в порядке шеф, - я так же поспешил дать задний ход.
   - Но наказать тебя мне придется. Иначе мэр съест меня живьем.
   - Только не больно, шеф. Вы же знаете насколько у меня ранимая душа, - начальство мрачно взглянуло на меня поверх папки с бумагой, как раз извлеченной из стола и тут же продолжило.
   - Штраф за поврежденную крышу я выплачу из своих личных фондов, поэтому за свой карман можешь не беспокоится. Кроме того мне удалось убедить мэра что обязанности инспектора второго ранга, при сохранении значка первого, будут достаточным наказанием для такого нарушителя как ты.
   Я мысленно улыбнулся. Тень как обычно благоволила мне, и обещанное наказание являлось лишь видимостью. Условно считалось, что инспектор второго ранга должен бегать по городу с высунутым языком, опрашивать свидетелей и изучать место преступления, в то время как более высокий первый ранг подразумевал кабинетную работу и координирование действий младших сотрудников. Но сидение на одном месте никогда не являлось моим коньком. Кроме того способности тенекрута не особо годились для подобных дел, что и привело к тому, что я вошел в число немногочисленных оперативников которые имели возможность самостоятельно проводить расследование без лишних указок со стороны и сверху.
   - Меня это устроит.
   - Хорошо, - шеф встряхнул папку и внезапно протянул её мне. - Этим делом занимался Латан, но теперь я хочу, что бы им занялся ты.
   - А что случилось с нашим занудой? - Весело осведомился я.
   - Убит.
   - Что?! - Подобное стало для меня новостью. Конечно Латана мало кто любил, но весть о его смерти должна была распространиться по управлению в мгновение ока. - Когда это случилось?
   - Сегодня ночью. Выходцы с Изнанки устроили засаду в подъезде. В общем из тела извлекли почти тридцать пуль из них четыре серебряные.
   - Кого-нибудь удалось задержать? - Шеф горько усмехнулся.
   - Поблизости оказался патруль, составленный из Аулитов и у них очень не вовремя проснулись их долбанные инстинкты, - на этот раз горько усмехнулся я. Этих ветеранов, прирожденных бойцов поставили патрулировать улицы не сколько затем, что бы снизить уровень преступности, сколько для того, что бы держать этих маньяков в узде. Последнее удавалось крайне редко, тем не менее порядок на улицах они поддерживали, поэтому до поры до времени начальство смотрело сквозь пальцы на их чудачества.
   - Выживших не осталось? - Задал я риторический вопрос.
   - Там и от трупов то мало что осталось, - с грустью пробормотал шеф. - Эти обалдуи почему-то решили, что огнемет самое-то для патрулирования улиц, поэтому следует благодарить Хранителя, за то, что обошлось без пожара.
   - Следует принять меры, иначе в следующий раз они потащат с собой полковую гаубицу.
   - Там и без нас уже разбираются. Виновные наказаны так, что до конца жизни зарекутся таскать с собой что-либо опасней маникюрных ножниц, - в последнее мне слабо верилось. Зная Аулитов и их довольно наплевательское отношение к правилам, я не сомневался, что через пару месяцев всё вернется на круги своя. - Меня гораздо больше волнует то, что сейчас находится в твоих руках.
   - Дело я изучу, но хотелось хотя бы в двух словах узнать в чём оно состоит.
   - Вчера в полдень в управление позвонил неизвестный, - шеф откинулся на спинку кресла и почесал левый рог. Последнее означало крайнюю степень озабоченности. - Согласно анонимному доносу, в "Крестах", на "Южном складе" происходит что-то нехорошее.
   - Там всегда происходит, что-то нехорошее, - пробормотал я, вспоминая репутацию этих мест.
   - Неизвестный, донёс, что он слышал крики боли и имел возможность наблюдать как группа явно нехороших лиц, производят действия насильственного характера в отношении некого господина. Спецгруппа, посланная на склад, подтвердила донос. Что называется, на месте преступления были задержаны пятеро выходцев с Изнанки: три гоблина и два хуманса. Так же был освобожден и пострадавший, некий Чемен Явалед.
   - Глава комиссии по вооружению? - Не смог я сдержать своего удивления.
   - Тот самый. Похищенный месяц назад, он внезапно всплыл на этом складе. К сожалению к этому моменту его состояние было такого что мы не смогли от него узнать подробности. Дальнейший обыск на складе дал крайне интересный результат. Обнаружилась крупная партия "Светочей" количеством девяносто восемь штук.
   - Это же можно целый город уничтожить, - я был потрясен. До этого "Светочи" всплывали в единичных экземплярах, и наткнуться на такую крупную партию казалось чем-то немыслимым.
   - Именно. Но не это тревожит меня. Подозреваемых как и положено посадили в фургон и отправили в участок. На Мясной площади был затор, не очень большой, но фургон остановился на несколько минут. И этого хватило, чтобы какая-то мелочь бросилась под колеса и...
   - Все погибли?
   - Да, эксперты говорят о самодельной бомбе, довольно мощной. Конвой погиб в полном составе. Затем последовало покушение на Чемена. Пятеро гоблинов пытались проникнуть в больницу по пожарной лестнице, но были замечены дворником. Этим удалось сбежать, ну а ночью как ты уже знаешь, расстреляли Латана.
   Подобное было чересчур даже для нашего, не такого уж и спокойного города. Да, среди наших подопечных хватало психов, тень их побери, готовых отомстить за любую обиду. Но в данном случае речь шла о явно могущественной организации способной за короткое время развернуть такие масштабные действия. При этом они должны были понимать, что ответная реакция не заставит себя ждать. И это значило, что подобное их не особо волновало.
   - Они готовы пойти на всё, лишь бы притормозить наше расследование, - пробормотал я. - Латан похоже наткнулся на что-то интересное, или посчитал что наткнулся, за что его и устранили.
   - Мой тебе совет, съезди на склад и поговори с Гарри. Он как раз выехал туда с экспертами. И самое главное, будь осторожен.
   - Вы меня обижаете, шеф, Кабос Шэнд считается просто воплощением осторожности.
   - Скажи это своему крылу, - начальство пропустило шутку мимо ушей. - И иди наконец работать. Преступники сами себя ловить не будут.
   Мне оставалось лишь последовать приказу. Я есть тень, а тень это я. И эта тень готовилась вторгнуться туда, где её похоже ждали большие неприятности.
*******
Я есть тень, но я боюсь этой тени. Каждое слияние для нашей расы это одновременно и восторг от осознания всемогущества, и страх от того, что оно нас погубит. Я не знаю, сколько тенекрутов погибло, слившись с тенью, веря, что это путь к бессмертию. Но знаю то, что нас чрезвычайно мало, а каждое слияние напоминает мне, насколько хрупким может быть бытиё.
   Очередной переход впрочем прошёл без проблем. Конечно добраться до места преступления можно было и на обычном полицейском паровике, но учитывая столь резкую реакцию на расследование, времени терять совершенно не хотелось. Материализация в реальном мире вызвала очередную дезориентацию. Впрочем, окружающее пространство пугало меня куда сильней, чем загадочный мир теней. Акрот я не любил всей душой, поскольку именно здесь мне и приходилось чаще всего работать.
   - Ты шустро, - голос из-за спины заставил меня вздрогнуть. Мало кому удавалось застать тенекрута врасплох, но данный человек явно обладал таким талантом. Впрочем, учитывая его личность в этом не было ничего удивительного.
   Гарри являлся выходцем с Изнанки, причём довольно уникальным. Большинство пришедших оттуда с трудом вписывался в реалии нашего мира. Немало таких пришельцев пополнило ряды сумасшедших, а те, кто всё-таки адаптировался, становились чернорабочими или обитателями Акрота. Подобное усугублялось моментом перехода, который чаще всего активировался посредством псевдосмерти перемещаемого. Поэтому неудивительно, что большинство подобных существ воспринимали наш мир не иначе, как загробный. Насколько мне известно, те немногие одиночки, что всё-таки смогли найти путь домой, изрядно при этом пополнив религиозные мировоззрения своего мира.
   Впрочем Гарри отличался от большинства из них в лучшую сторону. В своём мире он занимался тем же, что и здесь, был стражем правопорядка. По его словам к нам его забросило в результате взрыва на фабрике, где он пытался захватить крупную банду торговцев оружия. Переместившись, он довольно быстро смог влиться вначале в городскую жизнь, а затем сумел пополнить ряды полиции, став тем самым моим коллегой. В настоящий момент он уже достиг звания инспектора второго ранга, и мог бы вполне пойти и выше, если бы не косность мышления ряда вышестоящих начальников, считавших что подобным выходцам место только на свалке.
   Лично я считал его надежным напарником. Несмотря на отсутствие особых способностей, он являлся неплохим бойцом и стрелком, да и в аналитических способностях боги его явно не обделили. Но самое главное, отличаясь высоким, по меркам своей расы, ростом, он был способен разговаривать со мной почти не задирая голову.
   - Привет, - ворчливо ответил я, мрачно озираясь по сторонам. - Ты же сам понимаешь, что нужно работать быстро.
   - Понимаю, хотя то, что случилось с Латаном меня до сих пор изумляет. У меня даже сомнение, а связано ли нашей дело с его гибелью?
   - Вот в этом мы и должны разобраться, - я повернулся лицом к воротам ведущим на территорию склада и поинтересовался. - Есть что необычное? - Гарри ухмыльнулся, зная о моей нелюбви к изучению печатного текста. Но что поделать если я предпочитаю изначально составить своё личное мнение, прежде чем приступать к отчетам экспертов.
   - Есть, но для этого нужно пройти внутрь.
   Склады "Креста" вот уже на протяжении трёх десятилетий считались образцом эталонной глупости. Никто уже не помнит откуда пришёл этот делец, но его идея создать свою империю продовольственных товаров вызвала немало шума. В целом здравая мысль, оказалась загубленной на корню вопиющей некомпетентностью.
   Соблазнившись дешевой землей, предприимчивый демон возвел свои склады в самом сердце Акрота, даже не наведя справок об этом районе. Итог оказался печальным. Местные жители, без зазрения совести разворовывали товары, с лёгкостью проникая в якобы охраняемые помещения. Охрана, так же набранная из местных либо закрывала на это глаза, либо активно помогала, показывая с какой стороны лучше всего забраться.
   Итог оказался закономерен. Делец разорился меньше чем за год и поспешил покинуть город, продав свои строения по дешевке. А учитывая их местоположение и качество постройки, то очень скоро все они стали принадлежать представителям неофициальным лидерам района.
   Четыре главные постройки с высоты напоминали исполинский крест, откуда и появилось столь незамысловатое название. Кто-то даже пытался заверить, что подобное крайне смахивает на мистический обряд, но доказательств привести не могли. В любом случае меня сейчас гораздо больше интересовал "Южный склад", на территории которого мы и находились.
   Если "Северный" после долгих мытарств стал подпольным борделем, "Западный" превратился в казино, а на территории "Восточного" шла активная торговля запрещенными и контрабандными товарами, то у "Южного" была своя судьба. Территория бывшего склада стала нейтральной, где проводились всевозможные переговоры, а так же казнили предателей и внедренных агентов. И я ни разу не слышал, что бы его использовали в качестве тюрьмы или допросной.
   Огромные просторы помещения удручали меня. Отсутствие укрытий, а так же яркий свет из ламп, лишал меня столь привычных теней, делая беззащитным перед любой потенциальной угрозой. К счастью Гарри не стал задерживаться здесь, сразу направившись в дальний угол.
   В своё время тут размещались холодильные установки, но после бегства хозяина оборудование было вывезено, после чего морозильники превратились в обычные подсобные помещения, достаточно изолированные от внешнего мира. Именно тут и проходили все казни, поскольку толстые стены и двери достаточно надежно изолировали все звуки. Последний факт меня изрядно насторожил.
   - Хочешь сказать, что его держали здесь? - Я обошел по кругу прикрученный к полу стул, изучая многочисленные кровавые потеки.
   - Тут его и нашли, - Гарри немного промолчал, после чего добавил. - "Светочи" тоже лежали здесь, вон в том углу.
   Меня лично больше интересовало другое. Я обошел помещение по периметру тщательно изучая стены. Напарник следил за мной с явным интересом, явно понимая, что именно вызвало мои подозрения.
   - И как же, во имя тени, случайные свидетели могли услышать крики и стоны? - Наконец поинтересовался я. - Или эти стены на самом деле хорошо пропускают звуки? - Гарри покачал головой.
   - Я разрядил весь барабан револьвера, выгнав экспертов за дверь. По их словам даже шум от выстрелов можно услышать только если приложить ухо. Конечно не стоит сбрасывать со счетов особые способности вроде сверхтонкого слуха, но даже в таких случаях наш свидетель должен был находиться на территории склада.
   - Мне стоит напомнить, что стрелять в закрытом помещении это извращенная форма самоубийства?
   - Холостые, - Гарри достал из кармана пару цилиндриков, продемонстрировав мне отсутствие пуль. - Держу на случай если требуется кого-либо напугать. - Я мрачно кивнул, оценивая предусмотрительность напарника, и продолжил изучение бывшего морозильника. Кое-что не давало мне покоя, заставляя удвоить рвение.
   - Вентиляция! - Мой взгляд зацепился за решетку небольшого отверстия располагавшегося прямо над стулом. - Её кто-нибудь проверял? - Напарник отрицательно замотал головой.
   - Слишком тесно, там даже крельт не пролезет.
   - Ты недооцениваешь крельтов, - я мрачно прикинул дистанцию и огляделся по сторонам в поисках тени. Последняя обнаружилась рядом со стулом. - Но если там ничего нет, придется считать, что свидетель сам лично участвовал в допросах.
   Тень привычно окутала меня, заставляя мой разум в очередной раз испытать панический страх. Усилием воли я подавил искушение, слиться с этим океаном безграничных знаний и возможностей полностью сосредоточившись на своей непростой задаче.
   В данный момент это больше напоминало попытку пловца вырваться на поверхность воды, покрытую толстым слоем льда. Именно в этом и заключался недостаток частичного слияния. Тело требовало выхода наружу, но в данный момент это было невозможно. Любая попытка полноценной материализации в ограниченном пространстве могла привести к непредсказуемым последствиям.
   А затем барьер рухнул и перед моими глазами предстало сумрачное нутро вентиляции. Если быть точнее, то чрез эту трубу подавался охлажденный воздух от установок, но в данный момент технические вопросы меня волновали меньше всего. Трубы было мало даже для одной моей головы. Её стены сдавили меня, не давай ни малейшей возможности пошевелиться, но самое главное зрение работало.
   Через пару секунд тень взяла своё, затягивая меня обратно, но дело было сделано, и материализуюсь из тени удивленного Гарри, я хриплым от волнения голосом произнёс:
   - Там кто-то был!
   - И кто же? - Поспешил поинтересоваться напарник. Вместо ответа я мысленно прикинул расположение трубы и направился к выходу.
   Установка по охлаждению, располагалась снаружи. Вернее она была установлена в пристройке, вплотную примыкавшей к складам. Видимо холодильники были построены в последнюю очередь, и строителям пришлось идти на хитрость, дабы разместить оборудование без потери пространства.
   В данный момент, если я правильно понимал, это помещение использовалось для хранения всякого хлама, малоинтересного даже для загребущих лап обитателей Акрота. Впрочем навесной замок на двери свидетельствовал о том, что особыми иллюзиями хозяева этого места не страдали.
   Гарри потянулся за револьвером намереваясь расстрелять запоры, но я остановил его и коснулся когтем дужки замка. Последняя внезапно треснула пополам, говоря о том, что и эта защита оказалась всего лишь эфемерной иллюзией.
   - Ну и кому были нужны эти драные тряпки? - Брезгливо поинтересовался напарник заглядывая внутрь. - На свалке такие можно насобирать без всяких проблем.
   - Думаю кто-то нацелился на более серьезную добычу, правда не зная о том, куда именно выходит вентиляция, - мои глаза уже успели рассмотреть наспех поставленную на место решетку и легкий беспорядок. Среди запыленного пространства проглядывали следы недавнего вмешательства, но самое главное находилось у входа.
   Я поднял с земли уже почти распавшуюся "духовную нить" и положил её на язык. Острая, с горчинкой. Последнее вызывало сильные опасения, заставляя меня обеспокоено обернуться к напарнику.
   - Это крельт, причём явно находящийся не в лучшем состоянии.
   - Можешь его найти?
   - Нет, нить почти распалась, так что придется искать по старинке.
   - В таком случае думаю следует потрясти осведомителей, - спокойно произнёс Гарри аккуратно закрывая дверь и возвращая сломанный замок на место.
   - И неплохо бы заглянуть еще и к "Ржавым"... - добавил я, мысленно морщась от предстоящей перспективы, когда напарник вдруг одним прыжком сбил меня с ног. Я не успел возмутиться, поскольку на моих глазах, дверь начала покрываться рядами отверстий, причём их цепочка приближалась к нам с довольно опасной скоростью...
 
   ***
 
   Что меня раздражает в напарнике, так это его странная привычка пересказывать мне всевозможные городские байки в довольно неуместных ситуациях. Вот и сейчас, в то время как мы прятались за углом пристройки от неведомого стрелка, он ни с того ни с его шепотом забормотал:
   - Ты слышал каким образом Ферл Зубодер привлекал к себе клиентуру? Он нанял двух громил, которые бродили неподалеку от его частной клиники и по возможности развязывали драки, выбивая зубы прохожим. К последним обычно очень быстро подбегал сам Ферл, приводил в чувство, а затем предлагал свои услуги. Говорят, таким образом его доходы за один только месяц возросли в десять раз.
   - Тебе не кажется, что сейчас не место для таких историй? - Я старался быть спокойным, но нотки раздражения сами собой прорывались в моём голосе.
   - А что еще делать? Этот гоблин уже удрал.
   - Гоблин?
   - Ну да, он сидел на заборе с какой то странной пушкой. Ни разу тут таких не видел. Дал по нам очередь и сразу спрыгнул наружу. Гоняться за ним, думаю бесполезно, ты же знаешь какие тут трущобы.
   - Странной говоришь, - я осторожно выглянул из-за угла и внимательно изучил дверь. Её покрывали ряды ровных сквозных отверстий. Впрочем, в паре мест, где доски были прочнее остальных или попадался сучок, я с лёгкостью мог разглядеть стальной крестообразный хвостовик оперения. - Гвоздемёт это.
   - Никогда о таком не слышал, - Гарри повторил мой маневр и окинул взглядом дверь. Я в свою очередь пытался уловить присутствие чужака. Увы, все мои чувства говорили о том, что убийца уже далеко и все надежды были только на великую тень.
   - Лет десять назад, один умелец, которому надело бить себя молотком по пальцам придумал такую штуку, а другой умелец, тщательно её изучив, внезапно обнаружил что если чуть нарастить мощь и убрать ограничитель, можно получить неплохое и скорострельное оружие. Точность правда страдает, да и громоздкая штука, но местных разборках то и дело подобное всплывает.
   - То-то он с двух шагов попасть не мог, - напарник еще раз изучил дверь, после чего направился в сторону забора. Все надежды были только на оставленные следы. Если мне удастся воспользоваться "духовной нитью" то проблема поимки стрелка будет сразу решена.
   Бетонный забор, высотой в два моих роста, выглядел непреодолимой преградой. Если учесть что его верхушка была утыкана стальными шипами и битым стеклом, казалось невероятным, что кто-то мог туда забраться не используя при этом лестницу или веревку с крюком. На деле же, местные давно протоптали тропинку, сумев проделать в стене пазы для рук и ног, и очистив гребень от колющего мусора. Один за другим мы с Гарри с лёгкостью преодолели забор, дабы приступить к сбору улик.
   В первую очередь наше внимание привлек гвоздемёт - здоровенный угловатый ящик, брошенный в ближайших кустах. Гоблину, опасаясь погони, пришлось бежать налегке. Учитывая, что подобный инструмент можно было купить во множестве лавок, специализирующихся на строительстве, я не думаю, что он был расстроен данной потерей.
   А еще меня ждал сюрприз. Попытка найти "духовную нить" закончилась провалом, наверное первым за всю мою карьеру. Для верности я расширил круг поисков, но свежих следов найти так и не удалось. Наверное изумление столь ярко отражалось на моём лицо, раз Гарри поспешил поинтересоваться.
   - Ничего нет? - Напарник явно жалел что не может прийти ко мне на помощь.
   - Нет, во имя великой тени, мне кажется, что кроме нас, за этот день тут никого и не было.
   - А разве такого не может быть?
   - "Нити" оставляют все живые существа, - нравоучительно ответил я, пытаясь хоть как то собраться с мыслями. - А так же магические конструкты, несущие в себе волю хозяина. Даже будь то зомби или голем, следы их присутствия обязаны были остаться. А их нет.
   - Разве только их не стерли.
   - Стереть "нить"? Её можно порвать, но это не даст никакого результата. Мне может хватить даже небольшого отрезка.
   - А забрать её с собой? - Подобное предложение показалось мне еще большей чушью, но в данной ситуации требовалось проверить даже самые безумные гипотезы. Проблема заключалась в том, что о данном умении, несмотря на регулярное применение, я имел довольно слабое представление. Способность видеть "нити" являлась настолько редкой, что все обладающие этим талантом, были вынуждены развивать его самостоятельно.
   За долгие годы практики я многое узнал, но при этом догадывался, что большая часть остается скрытой от моего разумения. Немногочисленные книги, написанные исследователями, касались больше источника вопроса, чем методом его применения. И вот теперь настало время пожалеть о своей безграмотности.
   Внешне "нить" никогда не выглядела цельной, напоминая для моего взора отдельные отрезки. Тем не менее, где-то в глубинах разума, я осознавал, что на самом деле все они представляют собой одно целое, несмотря на то, что каждым куском можно было манипулировать отдельно от остальных. Концентрация отрезков зависела от подвижности объекта. У стоящего на одном месте, в сором времени под ногами образовывался целый клубок "нитей", в то время как бегущий оставлял за собой редкий, быстро исчезающий пунктир.
   Возле гвоздемёта, где мы с Гарри ненадолго останавливались, находилось одно из скоплений. Я вычленил свои, и, призвав на помощь всё благословение тени, сгреб их в пригоршню. Пучок "нитей" в моём кулаке резко запульсировал, но также быстро успокоился, а моему взору предстало абсолютно пустое место.
   - Ты был прав, - я повернулся к своему напарнику. - Подобным образом можно хорошо зачистить свои следы, если конечно обладать нужным талантом. Но...
   - Но что?
   - Во имя великой тени, этому гоблину пришлось бы потратить на это несколько минут. Учитывая, что мы сидели у него на хвосте, я не понимаю каким образом он мог это сделать так быстро.
   - Почистил заранее, а потом убрал всё что осталось, - предположил товарищ. - В любом случае похоже искать его придется обычными способами.
   - В общем мы вернулись к тому, с чего начали, - и тут я нахмурился, осознавая, что сосредоточившись на поисках нити, умудрился упустить самое главное. - Кстати, почему он пытался нас убить? За то что мы нашли следы свидетеля?
   - После столь резкой реакции в отношении полиции, они рискуют тем, что им на хвост сядут все сыщики города и окрестностей, - я пытался развить цепочку рассуждений. - Но возможно это им и нужно.
   - А быть может этими убийствами они пытаются отвлечь нас от чего то, что не столь ярко привлекает внимание, и на фоне охоты на полицию, будет пропущено как не имеющее особой ценности.
   - В любом случае мы должны сходить к "Ржавым". Если в трущобах начинается подобная заваруха, они должны быть в курсе.
   - Учитывая объем и разнообразие клиентуры, я в этом не удивлён, - махнул рукой, подзывая подошедших экспертов. Я увлеченный поисками следов даже не заметил момента, когда он их вызвал, и данный факт вызывал сильное раздражение. А раздраженный демон это серьёзная проблема для тех, кого он пытается найти.
 
Печатник
Я отстраненно смотрел за тем, как очередного демона затягивает в мою ладонь. Искаженная от страха морда, мольбы ужаса и истеричный, постепенно затихающий крик меня ни капельки не беспокоили. Куда больше тревожило то, что в последнее время слишком много демонов было ликвидировано в моей квартире. Несмотря на нежелание местных жителей вмешиваться в чужие дела, подобное рано или поздно могло привлечь их внимание. Требовалось срочно отыскать новое жильё.
   Руку свела кратковременная судорога, свидетельствующая о том, что процесс закончен, а на пол, неопрятной кучей, свалилась одежда и личные вещи поглощенного демона. Рядом лежало еще два подобных вороха, всё что осталось от телохранителей назойливого демона.
   В первую очередь я подобрал с пола небольшую серебряную висюльку, больше всего напоминавшую мучающегося несварением кракена. Внимательно её изучив я бросил косой взгляд в сторону шкафа и, придав голосу как можно больше мрачности, произнёс:
   - Можешь выходить, - дверца тут же скрипнула и на меня уставилась слегка настороженная морда гоблина.
   - Вы меня не убьете? - Слегка дрожащим голосом поинтересовался он.
   - Нет, если будешь мне служить так же как и ему, - я кивнул на гору одежды. Гоблин тяжело сглотнул, но тут же послушно склонился.
   - Приказывайте, мой господин.
   Я поморщился. С моей точки зрения у гоблинов имелось одно несомненное достоинство и один очень яркий недостаток. К достоинствам следовало отнести их исключительную верность. Если они кому то присягали, то послушно исполняли все приказы, до тех пор пока хозяин либо не умирал, либо не освобождал от присяги. Недостатком же было то, что я их не любил. Но в сложившихся ситуациях мне требовались верные слуги, и гоблины являлись самым оптимальным выбором.
   - Как тебя зовут?
   - Хнут, мой господин. С рождения меня прозвали именно так.
   - Мне нужно встретиться с Малышом, ты можешь это организовать, - поинтересовался я у своего новоявленного слуги.
   - Прошу прощения, господин, но я всего лишь исполнял обязанности курьера и наблюдателя, - подобострастно залепетал Хнут. - Боюсь что столь высокий босс откажется меня слушать.
   - Главное проводи туда, где он обитает, а остальное уже моё дело, - несмотря на недовольный тон, в глубине души я был рад. Наконец-то выпал шанс встретится с одним из самых влиятельных главарей Акрота. До этого мне указывали несколько точек, но каждый раз выпадала пустышка.
   - Для меня большая честь, служить вам, хозяин, - продолжал лепетать гоблин. - И если мне позволено будет дать вам совет, то смею заметить, что лучше всего выдвигаться именно сейчас. Насколько мне известно, в это время Малыша всегда можно застать в "Коровьем черепе".
   - Хорошо, жди меня тут.
   В первую очередь я поспешил проверить Селину. К сожалению, троица громил, недовольных тем как идут дела, прервали наши довольно занятные развлечение. А за время наших разборок, девушка успела уснуть. Я не стал ей мешать, только проверил прочность и надежность пут, кляпа, а так же внимательно изучил остатки крыльев. Раны уже успели затянуться, и я хорошо разглядел начинающие пробиваться зачатки новых крыльев.
   Похоже очень скоро мне вновь придется воспользоваться своим ножом. До попадания в этот мир, я считал, что основная сила демонов заключена в рогах, а крылья предназначены только для полета. Реальность показала, что я сильно ошибался. Лишенный крыльев демон - слабое и беспомощное создание, по местным меркам конечно. По человеческим он продолжал оставаться могучим существом, но уже лишенным сверхъестественных способностей. А таких можно было легко одолеть обычными подручными средствами.
   Убедившись, что за время моего отсутствия пленница не сможет никуда убежать, я направился к выходу. Хнут, послушно поклонившись, вышел вперед, дабы показать дорогу, но тут же в ужасе отпрыгнул. Я моментально по привычке вздернул руку, увидев возникшую тень, но опознав противника поспешил опустить её.
   - Это ты Груздяк?
   - Да, господин, - тень материализовалась в еще одного гоблина, с ног до головы закутанного в чёрное. - Прошу прощения что вынужден побеспокоить, но ситуация серьезная. Мы не смогли найти "Флорт"
   - Ты же сам говорил, что инспектор забрал его с собой!
   - Пятерка Сырнюка и я, обыскали его квартиру, но ничего не нашли. Возможно, что он оставил его на работе, но туда нам пока проникнуть не удалось.
   - Продолжай поиски, - настроение портилось на глазах, что было нехорошим симптомом. Потеря "Флорта" могла серьезно ударить по моим планам. - Задействуй всех кого сможешь, но до конца недели мы должны его вернуть.
   - Приложим все усилия. Кстати команду Сырнюка мы потеряли, тем крайне не вовремя пришла в голову идея вступить в бой с Аулитами.
   - Глупцы. А что с оружейником?
   - В больнице. Как вы и приказали, я поспешил сымитировать покушение, что бы никто не догадался что он с нами заодно.
   - Хорошо. Выяснил каким образом копы вышли на нас?
   - Похоже, имел место один крельт, пролезший не туда куда ему следует. Проводимый обряд он принял за пытки и поспешил донести в полицию, - в этом месте я не сдержался и наконец выругался. Проклятая мелочь. Из-за неё, мои планы уже второй раз оказываются под угрозой срыва.
   - Найди его, - прорычал я. - Я хочу лично разобраться с ним.
   - Полиция уже идет по его следу. Я же прослежу за ними и постараюсь перехватить. Самих копов тоже нужно убрать, боюсь они представляют для нас угрозу
   - Они всего лишь копы, пусть роют себе землю. Всё равно им не успеть до "Рассвета".
   - На дело поставили Кабоса Шэнда из тенекрутов, и Гарри Фишмана, - упрямо возражал Груздяк. - Я попытался их ликвидировать, но не вышло.
   - Отставить самодеятельность! - Меня затрясло, а зрение начало затягивать кровавой пеленой. Лишь невероятным усилием воли удалось сдержаться от падения в бездну. Груздяк, четко осознавая, чем ему может грозить вспышка гнева, одним прыжком взлетел под потолок, умудрившись за что-то уцепиться. - Не смей их трогать, без моего приказа!
   - Слушаю и повинуюсь, - неохотно отозвался он.
   - В таком случае приступай к поиску "Флорта" и того бесенка что раскрыл нашу базу, - к моему счастью, гоблин молча кивнул и исчез, а я поспешил обернуться к до этого невозмутимо стоящему рядом, Хнуту. - А ты веди меня к Малышу. Надеюсь это недалеко?
   - Всего пара кварталов, господин.
   В данный условиях нужно было срочно успокоится, но увы, неумолимое время поджимало. Мне срочно требовался Малыш, и оставалось надеяться, что мой подарок ему, окажется достаточным основанием для заключения сделки.

Местные жители со склонёнными головами стояли на площади. Всюду раздавались плач и стенания. Любой человек, оказавшийся здесь, знал, что скоро огласят приказ, по которому надо будет отдать большую часть своего имущества вождю захватчиков, поэтому никто не удивился, когда на балконе дворца появился Гурзук. Однако сказанные им слова заставили многих разинуть рты от изумления.
- Граждане славного королевства Ригардия, - зычным голосом начал орк. - Долгие годы вы томились под гнётом жестоких и коварных узурпаторов, попиравших ваши права и свободы. Скованные незримыми кандалами, вы, тем не менее, продолжали свою неутомимую борьбу, уповая, что рано или поздно свёркнет луч свободы.
  Тысячи недоумённых лиц уставились на оратора. Люди, ожидавшие скорых расправ и мучений, никак не могли понять, что им пытается втолковать орк. Тем не менее, постепенно словесные сплетения проникали в разумы собравшихся, заставляя их внимать каждому звуку. Несмотря на то, что покойный король на самом деле отличался тихим и спокойным нравом (что его и погубило), возражать пока никто не собирался.
- И, таким образом, наша славная армия освободителей, нанеся стремительный удар, свергла жестокого тирана, вернув королевству долгожданную свободу! - завершил свою речь Гурзук.
  'Интересно, кто этой чуши поверит?' - промелькнула в его голове скептическая мысль, но тут, постепенно нарастая, по площади прокатился дикий рёв:
- Слава Гурзуку! Слава армии освободителей!
- Вот видите, - раздался тихий вкрадчивый голос Петра. Закутанный в чёрный плащ парень стоял позади вождя, диктуя тому каждое слово. - Достаточно было разместить в нужных местах ваших людей, чтобы они крикнули ключевую фразу, и вся толпа сразу их поддержала. И теперь самый главный момент.
- Увы, - вторил словам пришельца обалдевший Гурзук. - В боях за справедливость наша армия понесла большие потери. Тысячи семей моих верных воинов остались без кормильцев. Сотни бойцов нуждаются в лечении. Нам не хватает доспехов и оружия, и это в то время, когда коварные враги смыкают вокруг нас кольцо окружения. Поэтому в столь тяжёлый для страны час я даже не прошу, я умоляю поддержать нашу армию, ибо она сейчас является последней надеждой на то, что мир и процветание, вернувшиеся к вам, останутся здесь навеки.
- Отлично, - шепнул Пётр. - А сейчас посмотрим на реакцию.
***
  Гурзук выпученными глазами созерцал огромную кучу сокровищ, которая как минимум в два раза превышала ожидаемое количество. Всё это не пришлось отбирать угрозами и насилием, и поток добровольных пожертвований не собирался стихать. И именно в эту минуту вождь орков впервые почувствовал странное чувство дискомфорта, хотя блеск золота очень быстро заглушил его. Пётр тем временем, получив разрешение, развернулся на полную. Уже на следующий день по столице ходили менестрели, распевая песни, восхвалявшие отважного Гурзука, сокрушившего злого короля. Услышав эти тексты, орк рассвирепел:
- Мы взяли этот город только ради золота, не помышляя ни о какой борьбе за справедливость! Моя армия - это скопище разбойников!
- Я всё понимаю, - согласился Пётр. - Мой предыдущий клиент вообще был убийцей и насильником, и ничего, с моей помощью губернатором стал.
  Неделя пролетела в бешеном темпе. Популярность вождя орков среди жителей столицы росла как на дрожжах. Через три дня Гурзук, не выдержав потоков восхвалений, заперся во дворце, думая, как бы удрать. Его размышления прервали донесения разведчиков о том, что король соседней страны отправился со своей армией карать нерадивых орков. И это притом, что именно он и натравил Диких Топоров на Ригардию, чтобы ослабить её, а теперь, недовольный такими итогами, решил выступить сам. Вождь сразу же собрал всех подчинённых на совещание. Пётр, пришедший последним, поинтересовался:
- У нас есть шансы?
- Конечно, есть, - отмахнулся Гурзук. - Хотя их армия по численности и превышает наш отряд в пять раз, мы всё равно сильнее!
- Ну, тогда я подготовлю всё для торжественного шествия.
  На следующий день, собираясь в поход, вождь в ужасе изучал то, что принёс ему Пётр.
- Я это не надену! - рявкнул орк, тыча пальцем в аляпистые доспехи с приделанными крыльями.
- Вам необходимо так облачиться, - настаивал пиарщик. - Хотя бы для шествия по городу. Народ должен видеть воина света, а не какого-то грубого варвара.
  Спорить с Петром было бесполезно, поэтому вскоре через всю столицу прошествовала почётная процессия. Впереди в ужасных доспехах, вызывавших у него отвращение, ехал Гурзук, в шоке озираясь по сторонам. Народ безумствовал. Матери, ещё неделю назад пугавшие своих детей именем ужасного захватчика, теперь поднимали их повыше, чтобы они могли рассмотреть великого героя. Орков забрасывали цветами и воздушными поцелуями. Угрюмые варвары, не привыкшие к такому приёму, недоумённо переглядывались.
  За городом вождь, наконец, отбросил ненавистные латы в сторону, но был сильно удивлён, когда Пётр потребовал, чтобы их упаковали в снаряжение.
- Зачем? Я не буду снова это одевать!
- Во время битвы придётся, - сказал парень и кивнул в сторону дюжины человек в штатском, следовавших за отрядом. - Это художники и менестрели. Они должны запечатлеть сражающегося героя в самом наилучшем виде!
***
  Возвращение получилось не менее триумфальным. Люди неистовствовали, прославляя победителей. Сам Гурзук заперся в королевской спальне, с невыносимым стыдом вспоминая тот момент, когда он в жутких доспехах стоял на холме над полем боя, вытянув вперёд свой меч. Свирепый орк почти час был вынужден слушаться каких-то художников, подбиравших для него 'позу погероичней'.
  Дней десять вождь пребывал в глубоких раздумьях, и дела королевства проходили мимо него. Наконец, безделье замучило Гурзука, он приступил к работе и узнал, что местное население стало всерьёз обсуждать вопрос о его предстоящей коронации. И когда на глаза орку попалась свежесочинённая легенда, в которой его изобразили потомком богов и избранным из пророчеств, желание работать куда-то испарилось.
- Ну где ты видел героя с такой рожей?! - орал вождь, демонстрируя украшающие его физиономию шрамы.
- Всё нормально, - спокойно ответил Пётр. - Герой не обязан быть красивым. А ещё я распорядился распространить слухи о постепенном сокращении налогов вдвое.
- А мы потянем? - удивился вождь.
- Нет, поэтому вначале немного снизим их, чтобы народ порадовался, а потом снова поднимем. К тому времени обещания всё равно забудутся. Кстати, взгляните, какая картина получилась!
  Гурзук посмотрел и в ужасе закрыл глаза. Художник изобразил вождя на фоне багрового, прорезаемого десятками молний неба поражающим своим мечом здоровенного дракона. На заднем плане виднелась толпа сражавшихся с демонами рыцарей света, которые лишь очень отдалённо напоминали Диких Топоров.
- Не было никакого дракона и демонов, - простонал орк.
- Поздно, народ уже знает, что они там были. Я распорядился, чтобы копии этого полотна распространили по всей стране и за её пределами.
  Гурзук был на грани того, чтобы спиться, но от срыва его удержал тайный визит правителей двух сопредельных государств. Оказывается, разбитый орками бывший наниматель собрал целую коалицию, чтобы остановить их нашествие. А поскольку в случае новой войны соседи тоже попадали под удар, они приехали в Ригардию в надежде сплотиться в союз. Один из королей даже привёз дочку для заключения династического брака. Юная принцесса едва не потеряла сознание, увидев будущего жениха, но оплеуха папаши привела её в чувство. На тайном совете было решено собрать объединённую армию для отражения угрозы. И Гурзук вновь почувствовал прилив сил, ведь появилось дело, которое мог решить только он.
  Всё испортил Пётр, притащивший несколько десятков копий того ужасного доспеха и уверявший, что армия света должна выглядеть соответственно. Вождь чем дальше, тем отчётливее осознавал, что не может ему возражать. Новая процессия была гораздо торжественнее, чем в прошлые разы. Поражало обилие добровольцев, вступивших в ополчение, которое теперь втрое превышало предыдущую армию Ригардии. Тем не менее, даже с силами союзников, они уступали врагам как минимум в десять раз, что давало Гурзуку надежду на яростное сражение.
  Того, что случилось дальше, не ждал никто. Едва войска сошлись в бою, и вождь повёл своих одетых в крылатые латы воинов в нападение, солдаты противника, разглядев, кто их атакует, внезапно обратились в паническое бегство. Битва закончилась безоговорочной и почти бескровной победой Гурзука. Краткий допрос пленных показал, что всему виной была та самая картина, после которой даже враги считали армию орков потомками богов.
  По возвращении Гурзук всё-таки запил. Как нечто само собой разумеющееся воспринялись вассальные присяги побеждённых королевств и единодушное желание жителей Ригардии поставить вождю статую на главной площади, предварительно сбросив оттуда бюст основателя столицы, а так же возвести Гурзука в ранг святого воина. Через неделю, осознав, что так больше не может продолжаться, вождь послал своих лучших разведчиков на поиски мага. Чародей был найден в кратчайшие сроки, и Гурзук лично объяснил ему свою просьбу, приставив меч к горлу. То, что маг смотрел на вождя с испугом, а не с благоговением, здорово подняло последнему настроение. Оставалось дождаться Петра.
- Отлично, ещё немного, и вы получите императорский титул, - довольно проговорил пиарщик, заходя в кабинет Гурзука. Но через секунду юноша очень удивился, когда три суровых орка связали его и заткнули рот. Брыкающегося парня перенесли прямо в центр светящейся пентаграммы, куда Гурзук бросил ещё два мешка с золотом.
- Я мечтал о королевстве, - пробурчал он, глядя на Петра. - И о том, что буду героем. Но всего этого я хотел добиться сам! Сам, без помощи подобных жалких фокусов. Теперь я понял, что тот колдун действительно призвал в наш мир чудовище, способное уничтожить меня и отряд. Поэтому отправляйся назад и забери с собой эту плату!
  Пиарщик попытался что-то промычать, но в этот момент заклинание сработало, и его тело растворилось в золотистом сиянии.
***
  Прошло тридцать лет. Великий император Гурзук Первый сидел на своём собственном троне. У него не было левой руки и правой ноги, которых он лишился в бесконечных битвах с драконами и демонами, его тело было усеяно многочисленными шрамами, а в глазах его подданных, стоявших у престола, читался плохо скрываемый страх. Но Гурзук был счастлив, ведь этих славы и могущества он достиг сам, как всегда и мечтал.

И Кариэль торжественно положил руку на плечо героя.
   - Не торопись нас хоронить, - усмехнулся Вильгельм, притягивая к себе трепещущую эльфийку. - От любого войска мы отобьемся. На закате придет подкрепление, надо до его прихода продержаться. Главное, чтобы сам Темный Властелин не вылез с нами разбираться до этого времени!
  - Мы продержимся! - пророкотал подошедший паладин, поднимая забрало шлема. - На нашей стороне Свет!
  В этот момент земля застонала, и на горизонте появилась стремительно несущаяся черная туча.
  - Мертвые всадники! - выдохнул оборотень, пошатнувшись.
  - Прекрати панику! - сурово сдвинул брови герой. - Нам некуда отступать! Стоим до последнего!
  - Мы сделаем все, что в наших силах! - выразил общее мнение Кариэль, подготавливая к бою свой волшебный лук.
  - Во имя Света! - рявкнул Вильгельм, поднимая над головой свой меч.
  - Во имя Света! - хором поддержали его друзья.
  Легко сбежав с пригорка, герой с громким "Уххх!" врезался своим мечом в стройные ряды мертвых всадников. Рядом, опалив нестерпимым жаром, промчалась еще одна огненная волна оборотня, внеся некоторую сумятицу в стан врагов. Авиэль дрожащим голосом запела, пытаясь накрыть защитой весь небольшой отряд. Взгляд эльфийки то и дело тревожно искал любимый силуэт. Бой был трудным, но они держались.
  Тут вдалеке раздались раскаты грома, и горизонт заволокло темными тучами. Мертвые всадники усилили напор и команде пришлось совсем туго. Оборотень, исчерпавший свой резерв, перекинулся в волка и из последних сил рвал врагов на куски. Паладин все медленнее махал мечом, а у Кариэля были на исходе волшебные стрелы. Вильгельм еще держался, но и ему было все труднее и труднее.
  - Вильгельм, это он, - певуче сказал эльф и покосился на стоящее в зените солнце, до прихода союзников было еще много часов. - Нам не выстоять!
  - Не дождетесь! - крикнул герой и, схватив Авиэль за руку, вломился в ближайшие кусты.
  Эльфийка буквально дар речи потеряла. Нет, весьма приятно конечно, что даже уставшая и грязная, она вызывает столь пламенные чувства у возлюбленного. Но... Разве сейчас время для любовных игр? Или дела их настолько плохи, что Вильгельм стремится познать наслаждение перед смертью?
  Впрочем, чтобы там себе не думала Авиэль, несясь напролом через кусты за своим возлюбленным, но того, что ей открылось в дебрях, она явно не ожидала: в кустах стоял... Рояль. Обычный черный лакированный рояль на трех ножках.
  - Это что? - недоуменно спросила эльфийка, когда к ней вернулся дар речи.
  - Рояль, - усмехнулся Вильгельм, и, красуясь, прошелся к инструменту, сел на лавочку и открыл крышку.
  - Разве сейчас время музицировать? - обижено спросила Авиэль, поджав прекрасные губки.
  - Это артефакт, глупая, - расхохотался герой и указал пальцем на виднеющееся вдали темное воинство. - Смотри!
  Герой сцепил пальцы в замок, хрустнул ими, и принялся играть какую-то грозную мелодию.
  Эльфийка стояла, открыв рот: на поле боя бушевала невероятная сила, сметающая всех мертвых всадников на своем пути. Наконец, когда остатки мертвого воинства улепетывали восвояси, издалека послышалось:
  - Достали все-таки, светлые уроды! - и раздался нечеловеческий крик.
  Вильгельм последний раз прикоснулся к клавишам. Все стихло.
  Герой, лучащийся довольством, встал и опустил крышку рояля.
  - Пошли, любимая, - мужчина протянул руку эльфийке, и та послушно взялась за нее. - Нужно посмотреть, как там наши, нужна ли помощь.
  - Вильгельм, - нерешительно начала девушка, пробираясь через кусты обратно на дорогу. - Но почему рояль?
  - Артефакт в любом случае получился бы большого размера, слишком много в нем всего, - пожал плечами мужчина. - А я прекрасно играю на рояле, как ты могла убедиться.
  - Это так, конечно, - кивнула Авиэль и, немного помолчав, несчастно добавила. - Но, милый... почему в кустах?! Что он вообще здесь делает?!
  Вильгельм остановился, внимательно посмотрел на эльфийку, и самодовольно овтетил:
  - Мой рояль, куда хочу, туда и ставлю!
http://samlib.ru/t/tirelx/r1.shtml