Казнь вторая

А давайте-ка прекратим международное сотрудничество с Россией. Список этих «прекращений» огромен: от исключения России из Большой восьмерки до (внимание!) приостановки сотрудничества в сфере борьбы с наркотиками. Не вру, есть и такая «санкция». Я представил, как обрадовались ребятки, работающие на героиновом траффике Афганистан-Узбекистан-Россия-Европа. Вот поперло пацанам!

Не устояла от соблазна тявкнуть Латвия: она «приостановила военное сотрудничество с Россией» (вау!), закрыла вещание телеканала «Россия» и — самое страшное — запретила въезд на свою территорию Олегу Газманову, Иосифу Кобзону и певице Валерии. Уела Путина по полной!

В чем заключается провал второй казни, я думаю, объяснять не надо.

Казнь третья, главная!

А давайте-ка накажем кое-какие российские компании: приостановим кое-какие совместные проекты, запретим продавать им кое-какое оборудование, запретим американским банкам выдавать им долгосрочные кредиты, запретим Западу покупать у России кое-что… В чем смысл: Россия остановится в росте ВВП, задохнется от безысходности, обнищает и сдастся на милость победителя.

В чем провал:

ничего особо серьезного запретить не получилось. С совместными проектами — клин на Западе не сошелся, есть и Восток, который не против поучаствовать в российских проектах. Опять же, в мире есть и другие банки, кроме американских. И вообще свободных денег сейчас в мире — как грязи. С продажей оборудования та же песня — есть страны, которые в санкциях не участвуют и где это оборудование производят.

Нет, конечно, определенные сложности у России появятся. Придется поискать альтернативы, поработать с новыми партнерами, отойти от привычных стереотипов… Но русским к трудностям не привыкать. Этот народ освоил часть суши, которую остальные народы всегда считали непригодной для жизни. А русские живут там уже полтыщи лет и только здоровеют!

Несимметричный ответ Чемберлену

Путин не был столь замысловат, как работники Госдепартамента имени Обамы. Он не стал сочинять запреты на въезд в Россию для Леди Гаги или замораживать российские счета Джен Псаки. Он даже не отказался возить на МКС американских космонавтов. Путин просто объявил эмбарго на поставки с Запада мяса, колбаски, молочка, рыбки, яблочек, картошечки…

И попал в точку! Крик и стон, который поднялся в странах «золотого миллиарда», начисто смел с первых страниц газет и сбитый малайзийский лайнер, и кровавую бойню на Украине. Причем громче всех взвыли те страны, которые громче всех требовали ужесточения санкций против «путинского режима». Они пострадали больше всех — как самые «деревенские» и потому зависимые от России.

В гордой Польше даже появилась новая национальная идея: каждому поляку лично съедать в день по 6 яблок «назло Путину». Это очень похвальная инициатива. Теперь поляки будут жевать свои яблоки, латыши — свой сыр, немцы — колбасу, голландцы — помидоры и т.д. Идея, что иногда лучше жевать, чем говорить, воплощается в жизнь. Кстати, поляки, позовите на помощь украинцев. То, что вы не съедите, они понадкусывают.

Недостаток витаминов сказался сейчас

Российские либералы принялись пугать народ, что теперь негде будет купить любимые фуа гра и хамон. Пропал, дескать, русский народ. Припомнили ужасы советского бытия: продуктовые карточки, дефицит американских джинсов и жвачки, тяжелое детство, недостаток витаминов, деревянные игрушки и телефон с круглым номеронабирателем.

Дорогие товарищи, вы часом не забыли, какое тысячелетие на дворе? Вы не знаете, что американские джинсы, жвачка, телефоны — все, вплоть до деревянных игрушек, сейчас производится совсем не в тех странах, которые затеяли с Россией игру в санкции? Что яблоки и картошка растут не только в Польше, а коровы доятся не только в Латвии. Что фуа гра и хамон через полгода освоит какой-нибудь белорусский колхоз имени XXII партсъезда. А он освоит, не сомневайтесь, был бы спрос.

Я вам больше скажу: и сама Россия сейчас совсем не та, какой была в эпоху дефицита американских джинсов. Сегодня она — один из мировых лидеров по экспорту зерна. А зерно, если его не экспортировать, а скармливать скоту, довольно быстро превращается в мясо и молоко. А сыроваренный (колбасный) заводик под ключ строится за три месяца. Был бы спрос, а рынок сам все отрегулирует. Правда, товарищи либералы?

Кто в доме хозяин?

Сейчас старушка Европа горестно подсчитывает миллиарды, которые она должна будет выплатить своим фермерам на бедность. Пищевой рынок 140-миллионной России для нее накрылся. А еще Европе снятся страшные сны, как упырь Путин вводит эмбарго на автомобили, электронику, бытовую технику, мебель, стройматериалы, шмотки, алкоголь… Он ведь может, он такой!

Проблема:

у Запада нет практически ничего, что бы ни производили трудолюбивый Восток и веселая Латинская Америка. С другой стороны, у Путина есть товар, без которого несчастная Европа замерзнет в ближайшую же зиму. И на этот товар эмбарго не наложишь. Заокеанские танкеры со сжиженным сланцевым заменителем в ближайшее десятилетие не приплывут. Да и вообще — приплывут ли? Не дурят ли нам голову их разные псаки?

Парадокс:

всего 30 лет назад Запад своими «санкциями» мог запросто свалить экономику великого Советского Союза, а теперь ничего не может поделать со скромной Россией, побитой всякими перестройками, либерализациями, бандитским капитализмом, тотальным разворовыванием и западной дебилизацией.

Так случается, что накачанного громилу валит с ног щуплый соперник. Не сразу, не с первого удара, частенько этот щуплый сам летит кувырком, но каждый раз поднимается, вытирает кровавые сопли и снова становится в стойку… Он — не щуплый, он — жилистый. Мне кажется, это — про Россию.

Колбаса или Гагарин?

Прогнозы «специалистов по России» звучат так: вот сейчас ка-а-ак упадет ВВП, ка-а-ак заморозят зарплаты, ка-а-ак выйдет народ на улицы — полетят от Путина клочки по закоулочкам! В качестве примера приводят Грецию, где после отмены 13-й зарплаты народ стал поджигать автомобили и банки.

Товарищи западники не понимают (и никогда не понимали), что у русских смысл жизни не в 13-й зарплате. Что русские даже без фуа гра могут прожить. Было бы ЗАЧЕМ жить. Всего через 16 лет после катастрофической войны полуголодные русские не колбасный заводик построили, а космодром. И запустили Гагарина. И кричали ура. А сейчас, купаясь в колбасе — тоскуют.

Русским опять придется непросто. Будет и рост цен, и дефицит хамона, и с ростом зарплат придется повременить. Но что главное: игра в санкции как раз Европу сделает слабее, а Россию — сильнее. Вот в этом я уверен. Мой знакомый кубанский фермер сейчас подсчитывает, во сколько ему обойдется освоить «новую деляночку в 200 гектаров» под помидоры. И знаете, о чем он мечтает? Чтобы бодание с Европой длилось лет пять, а лучше — десять.

Кстати, десять лет — как раз тот срок, сколько Путину по закону РФ еще можно возглавлять страну. Так что ничего не исключено.

И дело даже не в войне. Война - это только часть всего процесса. Наиболее страшная, но всего лишь часть.

На днях Верховная рада с подачи правительства принимала закон о... санкциях против России. Представили? Санкции Украины! Против России! Вот как это понимать?

Это что-то из серии "все побежали и я побежал". Все прыгнули и я прыгнул. И не беда, что внизу десять километров свободного падения. Все прыгнули в кислородных масках и с парашютами, а Украина прыгнула с марлевой повязкой и зонтиком. С чем было. Зато дружно.

Вот какие могут быть санкции Украины против России? В лучшие-то годы это могло отправить экономику Украины в нокаут, а сейчас, когда страна балансирует на грани дефолта - это практически приговор.

В кризисной ситуации состояние экономики страны оценивается в длительности периода, в течение которого страна может оплачивать импорт за счет золотовалютных резервов. Критическим порогом считается 3 месяца. Если золотовалютных резервов не хватает на обеспечение трех месяцев импорта - пора бить тревогу и принимать срочные меры. Заниматься мобилизацией. Только не солдат, а экономических ресурсов.

На данный момент объем золотовалютных резервов Украины может обеспечить два месяца импорта. Два! Это до середины октября. Потом - все. От слова совсем. И в этой ситуации правительство и Верховная рада занимаются не поиском ресурсов, а наоборот самоограничением. Обсуждают санкции против России. И делают это на полном серьезе, более того - угрожают тем, кто против санкций, выгнать из Верховной рады и вообще из политики.

Вот как это понимать?

Это уже похоже на попытку "красиво умереть". В то, что страна выживет, наверное в правительстве не верит уже никто. Просто хотят умереть как-нибудь красиво, с музыкой, чтобы запомнилось. Из последних сил сделать какую-нибудь пакость России. Чтобы уйти в историю в качестве принципиальных и неисправимых русофобов.

Наверное это естественно. Как пришли, так и уходят. Как начали в 1991 году на антироссийской ноте, так на ней и заканчивают.

Вообще, что-то в этом есть. Некая позиция. Линия. Постоянство. Принципиальность. Ничего другого постоянного на Украине не было и нет. Все остальное менялось, предавалось, продавалось, проматывалось. Все - заводы, ресурсы, экономика, президенты, правительства, верховные рады. Все менялось как перчатки. Одно только оставалось постоянным - русофобия. От начала и до конца.

Даже когда был выбор, когда была возможность спасти страну - все равно из двух вариантов выбирали русофобию. Стабильно.

Ну прогнали Януковича, ну собрались в Европу, но ведь можно было как-то договориться с русской частью населения, что-то наобещать, как это обычно делают политики. А там, глядишь, чего-нибудь и получилось бы. Во всяком случае не хуже, чем в Латвии. Не хуже, чем в Болгарии. А с учетом газовой трубы и остатков советской промышленности, даже может быть не хуже, чем в Польше. Ведь можно было.

Нет, им нужно было сразу ставить вопрос о русском языке, чтобы вызвать протесты на юго-востоке. Им сразу надо было ставить непопулярных губернаторов. Сразу надо было ставить под вопрос присутствие русских баз в Крыму. И что они хотели этим добиться? Надо полагать, что именно развал страны и был целью. С самого начала. Или вы правда думаете, что никто из политиков не понимал, к чему это приведет? Да все они понимали. Прекрасно понимали, но вели. Со всем возможным упорством.

Когда народ на юго-востоке вышел с требованием референдума - была возможность решить конфликт? Конечно, была. Назначаем референдум, придумываем занимательные вопросы для народа, как в 1991 году, проводим агитацию, считаем голоса - сами, с добавкой 10% в нужную сторону. Получаем фифти-фифти. А если постараться, то и вообще 55% против федерализации. Извини, дорогой народ - врешь ты, не хочешь ты федерализацию, это казачки приезжие голову мутят. Все, вопрос закрыт. Можно было? Да легко! Всегда так делается, когда надо народ угомонить. А Киев это сделал? Нет! А почему?

Ладно, не получилось в марте успокоить ситуацию, не получилось в апреле... но был же еще май! Президента же нового выбрали. Это же целый повод! Народ же понадеялся, целых 54% ему поверили. Хотя на самом деле меньше, но все равно много. Можно же было что-то изменить. Было же обещание "закончить АТО в считанные часы". Не получилось закончить победой - можно было закончить "как получилось". Как-нибудь этак...

Я помню, что Порошенко - это марионетка Вашингтона. И Яценюк. И Турчинов. И все остальные. Это понятно. Но ведь народ за них прыгал! А некоторые до сих пор прыгают. И майдан сидел. Сидел и ждал, на что-то надеялся. Сначала ждал выборов, потом ждал, когда пройдет месяц - надо же было дать новому олигарху шанс перестать был олигархом и стать народным президентом. А вдруг действительно случится чудо и лягушка превратится в прекрасную принцессу? Один месяц прошел - не превратилась. Надо дать еще месяц. Вдруг там внутри лягушки идут сложные биохимические процессы и одного месяца недостаточно. А вот пройдет еще месяц - и превратится. И будет чудо. Вода обернется в вино, говно в бензин, тыква в карету, долги в профит, а война в перемогу. Прошел второй месяц. А чуда не случилось.

Ну не случилось и не случилось. Майдан разобрали, повестки получили, кто-то сбежал, кто-то поехал воевать - так и надо. Все в порядке. А некоторые продолжают прыгать чтобы Украина ввела против России санкции. А некоторые просидели месяц в окружении, вернулись живыми и снова орут "героям слава".

Это ли не государственный суицид?

Страна несется в пропасть, а треть народа радостно скачет и требует поддать ходу. И остальные тупо наблюдают, делая ставки "упадем или полетим". Причем все ставят на "упадем", но продолжают чего-то ждать. И только 0.1% населения, которая отказалась падать вместе с остальными и взялась устраивать собственную судьбу своими руками - плохо или хорошо, но как умеют - они оказывается плохие. Они террористы. Они сепаратисты.

Сепаратисты - это значит, что они не хотят падать вместе с остальными в пропасть. Не хотят составить остальным компанию. Отбились от коллектива. Все дружно крутят мясорубку, в которую их засунуло собственное правительство, а сепаратисты не хотят. Поэтому они плохие.

Получается, что сепаратизм по-украински - это нежелание совершать государственный суицид вместе с основной массой электората.

А вот лезть в мясорубку, помогая правительству крутить ручку - это правильно. Это героизм. Это слава. Ну что ж... в таком случае слава Украине. Респект за последовательность. Линия русофобии выдержана, тема раскрыта. За 23 года так и не свернули с верного пути. Последние три поворота и те уверенно проехали. А впереди - все, только пропасть. Впереди - последние два месяца.

Но если кто-то на Украине рассчитывает прожить чуть дольше, чем два месяца, которые остались украинскому государству 1991 года выпуска - им следует заранее подумать, чем они займутся в дальнейшем. Как будет называться их новое государство - это без них решат. А вот чем заниматься - это вопрос, на который каждый должен сам ответить.

Варианта два: один - продолжать заниматься русофобией, но только уже частным порядком и за свой счет. Или строить новую страну. Но только какую-нибудь другую, которая будет развивать экономику, а не проматывать ее "назло москалям". Других вариантов по большому счету нет.

Русофобия - игра затратная. Она чем-то похожа на русскую рулетку, только играют без участия России. Взяли револьвер, зарядили - и можно играть. Револьвер американский, патроны европейские, а голова...

Голова своя. Дурная. Какая есть.

Правительство и многие СМИ меняют свою точку зрения относительно событий в Украине с рассудительной на возмутительную. Но политика эскалаций вредит немецким интересам.

Каждая война сопровождается умственной мобилизацией, "военным зудом". Даже умные люди не застрахованы от этих контролируемо происходящих Рецидивов. "Такая война при всей своей мерзости – велика и замечательна, ее стоит пережить", - ликовал Макс Вебер в 1914 году, когда в Европе гас свет. Томас Манн чувствовал „очищение, освобождение и огромную надежду “.

Даже когда на бельгийских полях сражений лежали тысячи мертвых, "военный зуд" не ослабевал. 93 художника, писателя и ученых сочинили ровно сто лет назад „Обращение к миру Культуры“. Макс Либерманн, Герхарт Хауптманн, Макс Планк, Вильгельм Рентген и другие призывали своих сограждан к грубости по отношению к соседу:

"Без немецкого милитаризма, немецкую культуру уже давно бы сравняли с землей. Немецкая армия и немецкий народ едины. Это осознание объединяет сегодня 70 миллионов немцев, вне зависимости от их образования, социального положения и политических взглядов ".

Как говорится, история никогда не повторяется. Но сегодня нельзя заявлять это настолько уверенно. Внезапно, у лидеров Запада не имеется никаких вопросов на фоне событий в восточной Украине и Крыму, у них есть ответы. На конгрессе США открыто обсуждают военную помощь Украине. Бывший советник безопасности Збигнив Бржежински рекомендует снарядить тамошних граждан для борьбы на улицах и в домах. Канцлер Германии, как ей и свойственно, говорит менее внятно, но не менее губительно: "Мы готовы предпринять радикальные меры ".

В течении нескольких недель немецкая журналистика сменила свою точку зрения относительно событий в Украине с рассудительной на возмутительную. Спектр мнений сузился до размера амбразуры.

Издания, о которых мы буквально вчера думали, что они находятся в "соревновании" идей и мыслей, нападают вместе с политиками, что ввели санкции, на президента России Путина. Уже в заголовках проявляется агрессивное напряжение, которые обычно мы могли бы наблюдать со стороны хулиганов футбольных команд.

«Tagesspiegel»: "Довольно разговоров! " «FAZ»: "Покажем силу ". «Süddeutsche Zeitung»: "Сейчас или никогда ". «Spiegel» призывает "положить конец трусости ": "Паутина из лжи, пропаганды и обмана путина провалилась. Развалины MH17 – развалины демократии ".

Западная политика и немецкие СМИ – одно целое.

Кто кого обманул первым?

Как это всегда бывает в случае любого, до выяснения обстоятельств высказанного ряда осуждающих заявлений, которые в течении такого короткого времени уже успели спутать обвинения и контробвинения, найти обратный путь к самой сути ситуации маловероятно.

Кто кого обманул первым?

Началось все с Вторжения русских в Крым или Запад сперва поспособствовал дестабилизации Украины?

Хочет Россия расширится на Запад или НАТО на Восток?

Или, возможно, здесь встретились перед одной дверью две мировые державы, ведомые схожими намереньями, желая править третьей беззащитной стороной, которая вынуждена теперь платить за эти беспорядки гражданской войной?

Тот, кто надеется получить здесь ответ на вопрос "Кто виноват?" может спокойно прекратить чтение. Он ничего не пропустит. Подобная "работа детективов" невозможна в этой ситуации. Мы не знаем начала, окончание уже и без того туманно, а где-то посередине сидим мы. "Жить в этом мире значит жить в неведении", - утешает нас Петер Слотердейк.

Здесь можно говорить лишь о том, как снять с уже прошедших дебатов пену и заменить слова, которыми кидаются подстрекатели и те, кто пошел у них на поводу, на другие. Одно из этих слов, например, то, которое мы уже долгое время не использовали – Реализм.

Европе с ее политикой эскалации не хватает именно этого – реальной цели. У Америки совершенно иная ситуация, для них угрозы и "увеличение собственной важности" являются частью предвыборной компании. Когда Хиллари Клинтон сравнивает Путина с Гитлером, она притягивает республиканских избирателей без иностранного гражданства. Для многих из них Гитлер единственный иностранец, о котором они знают, потому Адольф Путин и является хорошо продуманной для избирательной кампании фигурой. У Клинтон и Обамы есть здесь конкретная реальная цель: стать фаворитом, выиграть выборы и обеспечить демократическое президентство.

Эти смягчающие обстоятельства не могут расцениваться Ангелой Меркель, как подходящие. География принуждает любого немецкого Канцлера к большей серьезности. У нас немцев, как у соседей России, как у части европейских "соратников по несчастью", как у потребителей энергии и поставщиков того или иного, есть огромный интерес в стабильности и понимании. Мы не можем смотреть на русских глазами американской "Tea Party".

Любая ошибка начинается с ошибки в размышлениях. И именно об этом идет речь, когда кто-то, например получает выгоду от экономических отношений и естественно страдает, когда они заканчиваются. Если бы экономические отношения несли преимущество обеим сторонам, то и ущерб был бы неизбежен для всех участников. Наказание и самонаказание – две стороны одной медали.

Так же мнение, что с помощью экономического давление и политической изоляции реально поставить Россию на колени не является продуманным до конца. Даже если это унизительное стремление будет исполнено, чем Россия должна там внизу заниматься? Каким образом мы должны жить в "европейском доме" вместе с подавленной нацией, чье избранное руководство рассматривается как изгои и чьих граждан передают столовым в предстоящий зимний период.

Конечно, сложившаяся ситуация требует жесткости, но в первую очередь жесткости к самому себе. Со стороны нас, немцов, реальности не были ни желанными, ни званными, но теперь это и есть наша реальность. Вилли Брандт, которого судьба сделала мэром западного Берлина в тени стены, не настаивал на затыкании ртов и штрафных санкциях. Но он и воздерживался от восстаний и бунтов. Вентиль воздаяния он никогда не крутил.

Вилли Брандт в напряженной ситуации повел себя заметно иначе, нежели Меркель сегодня. "Проснулся и одновременно как под наркозом", - так вспоминал он свое пробуждение 13 августа 1961 года. Он находился на пути в Ганновер, когда ему сообщили о работе над огромной стеной, которая разделяла город. Это было в воскресенье утром и большего унижения для действующего мэра сложно представить.

Головой-сквозь-стену-политики.

Советский Союз поставил его перед свершившимся фактом, американцы, не смотря на советы из Москвы, не сообщили. Как вспоминает Брандт, его охватила "бессильная ярость". Но что он сделал? Он сдержал свое чувство бессилия и доказал, что имеет качества настоящего, "реального" политика, в последующие годы Канцлером и, наконец, это принесет ему Нобелевскую премию мира.

Проконсультировавшись с Эгоном Баром, он принял новую ситуацию, зная, что никакое возмущение в нашем мире не поспособствует скорому сносу стены. Он так же советовал полиции западного Берлина разгонять демонстрантов возле стены дубинками и водометами, дабы катастрофу разделения не превратить в большую катастрофу войны. Он стремился к парадоксу, который Бар позже озвучит следующим образом: "Мы признали статус-кво, чтобы его изменить".

Для Дуэта Меркель/Штайнмайер еще не поздно сменить концептуальную Идею. Не имеет смысла бежать за стратегически ограниченным Обамой. Ведь можно видеть, как он и Путин сомнамбулически движутся по направление к знаку, на котором стоит "Нет выхода".

"Политика проверяется не в том как что-то начинается, а в том как заканчивается.", говорит Генри Киссинджер, тоже лауреат Нобелевской премии мира. Он говорил, что мы должны желать примирения, а не доминирования, после того, как русские вошли в Крым. Демонизация Путина – это не политика, это алиби для отсутствия таковой. Он советует конденсировать конфликты, то есть уменьшать их, а затем применять "концентрированное" решение этих проблем.

Америка же сегодня способствует кардинально противоположному. Все конфликты разжигаются. Из нападения террорестической группировки Аль-Каида создается глобальная компания против Ислама. Из-за надуманных причин бомбардируют Ирак, после чего ВВС США направляется в сторону Афганистана и Пакистана. Отношения к исламскому миру можно считать разрушенным.

Если бы Запад тогда оценивал действия правительства США, которые без резолюции ООН и доказательств существования "оружия массового положения" вторглись в Ирак, так же, как и действия Путина сегодня, Джордж Буш мгновенно получил бы запрет на въезд в ЕС. Иностранные инвестиции Уоррен Баффет были бы заморожены, а экспорт автомобилей GM, Ford и Chrysler запрещены.

Американская тенденция к словесной, а также к военной эскалации, разделение и нападение друг на друга не оправдалась. Последние успешные военные действия, которые проводила Америка, были высадкой в Нормандии. Все остальные – в Корее, во Вьетнаме, в Ираке и в Афганистане, - прошли ужасно неправильно. Сейчас перемещение единиц НАТО на польской границе и размышления о военной помощи Украине являются продолжением отсутствия дипломатических идей, зато с военными средствами.

Это стремление разбить стену политики головой, - при том всегда там, где стена толще всего, - несет лишь головную боль и ничего больше. В отношениях же Европы с Россией в стене есть огромная дверь. И ключом к этой двери является баланс интересов.

Россия, как известно, энергетическая сверхдержава, а также индустриально развивающаяся страна. В этом случае политика должна нацеливаться на балансирование и взаимные интересы. Помощи в реконструкции территориальных гарантий; Министр иностранных дел Франк-Вальтер Штайнмайер уже произнес правильную фразу: Партнерство в сфере модернизации. Ему нужно стряхнуть с нее пыль и использовать как выражение стремления. Россия должна быть интегрирована, а не изолирована. Небольшие шаги в эту сторону лучше, чем большая глупость политики блокирования.

Конечно, разбирающийся в вопросе человек мог всё это предсказать. В том числе и потому, что в нынешнем украинском кризисе задействованы законы этногенеза (процесса зарождения, развития и распада этнических общностей, этносов), которые сформулировал Лев Гумилёв, а интуитивно ощущают многие. (Между прочим, премьер-министр ДНР Александр Бородай – сын друга и последователя Гумилёва философа Юрия Бородая. Многозначительное совпадение…) Во всяком случае, положения теории Гумилёва помогают разобраться, что сейчас происходит на Украине и вокруг этой страны.

– Самые тяжёлые моменты в жизни этноса (а значит, и в жизни людей, его составляющих) – это смены фаз этногенеза, так называемые фазовые переходы. Фазовый переход (переход из одной фазы в другую. – Прим. авт.) всегда является глубоким кризисом, – говорил учёный, автор пассионарной теории этногенеза (ПТЭ).

По Гумилёву, этнос – это прежде всего одинаковый стереотип поведения, отличающий его от других этносов по принципу «свой – чужой». Изменение уровня пассионарности этноса в течение фазового перехода заставляет его части менять эти стереотипы. Тогда наступает раскол этнического поля. Очередной такой раскол наш этнос и переживает сегодня. Зримо он проявился в 1991 году, с развалом СССР. Плоды его мы пожинаем и сегодня, и не только на Украине.

Как на территории Западной Украины образовалась химера

Фазовый переход не всегда, но часто сопровождается расколом этнического поля. Для Российского (тогда ещё Восточнославянского) суперэтноса первый такой раскол произошёл чуть ли не в момент его рождения от пассионарного толчка XIII века, когда мир Древней Руси был разорван между Литвой и монголами. Тогда-то и образовались великороссы, а также малороссы и белороссы – этносы единого Российского (или иначе – Евразийского) суперэтноса, оказавшиеся в чуждом католическом окружении. И отношения между великороссами, с одной стороны, и двумя этими этносами – с другой (хотя тогда они все называли себя русскими) – были не всегда братскими. Достаточно вспомнить, что белорусы перерезали русских раненых после Куликовской битвы, а про запорожских казаков во время Смуты на Руси пели песню: «Запороги – вороги».

Галицко-Волынское княжество (территория нынешней Западной Украины) пыталось отколоться от Русского мира ещё в пору распада Восточнославянской общности. С тех пор Галиция до 1939 года, когда она была присоединена к СССР, никогда не входила в состав России. Тем не менее многие галичане, находясь в составе Австро-Венгрии, отстаивали своё право говорить «на правильной московской мове» и называться русскими. В годы Первой мировой войны австрийцы устроили настоящий этноцид, расстреливая прорусски настроенных галичан и тысячами загоняя их в концлагеря.

Собственно, отсюда и берёт своё начало нынешняя «украинская нация». По сути, это та часть малоросского этноса, которая, оказавшись под западным владычеством, была при помощи того самого австрийского этноцида насильственно оторвана от Российского суперэтноса.

Кстати, в конце XIX – начале XX веков украинские учёные-националисты с подачи австрийской разведки переписывали историю малороссийско-русских взаимоотношений, из украинского диалекта русского языка, очень близкого к вполне понятному нам белорусскому, искусственно конструировалась маловразумительная «ридна мова».

Так на территории Западной Украины окончательно сформировалась так называемая химера – этническая форма и продукт контакта несовместимых (имеющих отрицательную комплиментарность, то есть отношение друг к другу) этносов, принадлежащих к различным суперэтническим системам.

Лев Гумилёв говорил:

– Вы знаете, вот между поляками и украинцами нет комплиментарности, комплиментарность отрицательная. На наш взгляд, они казались, эти украинцы (особенно западные), очень похожими на поляков. Но как они друг друга ненавидели!

Гумилёв сравнивал химеру с коммунальной квартирой – когда под одной крышей (на одной территории) вынуждены проживать люди, многие из которых друг другу неприятны.

К слову, нельзя забывать и о роли коммунистического правительства, пытавшегося создать некую общность под названием «советский народ». Это тоже – химера. И эпизоды с передачей Крыма и Новороссии Украине, которые сегодня так громко аукнулись, были лишь одними из проявлений этой химерской политики.

Как химера породила антисистему

За последние 23 года химера, образованная на территории Западной Украины, в той или иной степени распространилась на территорию всей страны. Бывших русских, называющих себя «украинцами», которых тянет на Запад, из года в год становилось всё больше. И в итоге – сегодня именно они пришли к власти. В целом на Украине столкнулись два суперэтноса с отрицательной комплиментарностью – Российский и Европейский.

«Когда два разных (этнических. – Прим. ред.) ритма накладываются друг на друга, – писал Гумилёв, – возникает своего рода какофония, воспринимаемая людьми как нечто противоестественное, что в общем-то и правильно. Но тогда люди начинают не любить вмещающую их географическую среду, искать выхода при помощи строгой логики и оправдывать свою ненависть к миру, устроенному так неудобно».

Это часто проявляется в мятежах и войнах, ведущихся порой со страшной жестокостью, что доказала, скажем, Волынская резня 1943 года, когда украинские националисты из ОУН уничтожили десятки тысяч этнических поляков (и не только их). Это доказывают и сегодняшние события – только уже не на Западе, а на Востоке Украины.

Иногда химеры порождают антисистемы. Что это такое? Подробно об этом феномене мы писали в «НВ» от 11.09.2013, а вкратце можно сформулировать так: антисистема – системное сообщество людей с негативным мироощущением. И на Украине антисистема появилась. Как всегда, в разных обличьях, но с одной сутью – стремлением к разрушению.

– Антисистема вытягивает пассионарность из этноса, как вурдалак, – отмечал Лев Гумилёв. – Её цель – не созидание, то есть усложнение системы, а упрощение, то есть перевод живого вещества в косное, косного – путём лишения формы – в аморфное, а это последнее легко поддаётся аннигиляции, являющейся целью поборников антисистемы.

Самой первой антисистемой на Украине было униатство. И, конечно, оно до сей поры сохраняет свой негативный потенциал. Даже в Ватикане к нему относятся с подозрением. Окормляемые униатами оуновцы совершали во время и после Великой Отечественной войны страшные преступления. А теперь за ними тянется «Правый сектор» – тоже типичная антисистема.

Что противостоит химере и антисистеме

Однако есть фактор, до сих пор поддерживающий Российский суперэтнос в относительной целостности. По Гумилёву, это православие. Не только православная вера сама по себе, но и православная культура. Это удержало русский этнос от распада в XIII и XVII веках, возможно, удержит и теперь.

– Крещение дало нашим предкам высшую свободу – свободу выбора между Добром и Злом, а победа православия подарила Руси тысячелетнюю историю, – говорил Гумилёв.

Однако – и здесь нам опять придётся уйти в глубь веков – в 1595 году под давлением польских властей и иезуитов возникла та самая Украинская грекокатолическая униатская церковь. Это пробило страшную дыру в русском этническом поле. Перешедшие в униатство православные быстро потеряли чувство своей принадлежности к Русскому миру. Они перекинулись на Запад (хотя тот принял их, кривя губы). А с Европейским суперэтносом, как уже было сказано, у Российского суперэтноса никогда не складывалось.

Переход русских в католичество порождал этническую деформацию. Могу сказать по себе: то, что мои предки по женской линии, русские дворяне, где-то в XVII веке приняли католичество и стали польскими шляхтичами, порой вызывает во мне некий когнитивный диссонанс. Впрочем, думаю, этот диссонанс сильно сгладился от того, что моя бабушка вернулась в православие.

Отметим, что, как писал Гумилёв, в XVII веке «всё православное население Польши называло себя именно русским, тогда как слово «украинец» обозначало просто жителя окраины. При этом русские, жившие в Русском государстве, чётко отделялись от русских Польши и назывались «российскими». Такое различие представляет типичную фиксацию общей суперэтнической принадлежности».

Православные подвергались в Речи Посполитой постоянному давлению и дискриминации со стороны Католической церкви, польской шляхты и их факторов-евреев. Это привело к нескольким кровавым восстаниям казаков против коронного правительства и наконец присоединению части Украины к Московскому государству.

«И ведь нельзя сказать, – пишет Лев Николаевич, – что безграмотные украинские казаки или белорусские крестьяне понимали теологические различия между православием и католичеством. Никому из них и в голову не приходило интересоваться таковыми различиями, ибо для множества людей определённое вероисповедание выступало прежде всего индикатором принадлежности к вполне определённому коллективу – «своим».

Именно поэтому ежегодные визиты Патриарха Московского и всея Руси на Украину (в этом году визит сорвался из-за войны), борьба против автокефалии Украинской православной церкви, концепция патриарха Кирилла о Русском мире и русской цивилизации (Святейший прекрасно знаком с трудами Гумилёва) – всё это служит преодолению раскола этнического поля. И именно поэтому украинские нацисты и недоброжелатели России из-за границы с такой ненавистью относятся к этим концепциям.

Как пассионарии сражаются друг с другом

Нынешние события подтверждают теорию Гумилёва и в той её части, что касается такого понятия, как пассионарность, – основного понятия пассионарной теории этногенеза. Напомним, что пассионарий – это человек, в котором стремление к идеальной цели превалирует над инстинктом самосохранения.

Согласно ПТЭ убыль пассионариев приводит к ослаблению этноса. Фаза надлома, которую пережил (или переживает?) Российский суперэтнос, – чреда революций, репрессивных кампаний и войн – сильно проредила пассионарный фонд. Но уже ощутима деятельность новой генерации пассионариев. Одно из свидетельств этому – восстание в Новороссии против захватившей в стране власть антисистемы. И, что бы там ни уверяла пропаганда украинских СМИ, российских и прочих добровольцев на Донбассе гораздо меньше, чем взявшихся за оружие местных жителей. Причём среди этих местных жителей много тех, кто приехал на Донбасс всего несколько лет назад.

Этот механизм тоже описан Гумилёвым:

«Признак пассионарности в ходе этногенеза как бы дрейфует по территории страны от центра к окраинам. В итоге к финальным фазам этногенеза пассионарность окраин этнического ареала всегда выше, чем пассионарность исторического центра. Схема процесса очень проста: люди энергичные, стремясь избавиться от пристального внимания начальства и обрести побольше простора для деятельности, покидают столицы и едут осваивать новые земли».

Похоже, на Украине – окраине Российского суперэтноса – произошло именно так. А с началом восстания туда потянулись пассионарии и из России.

Однако нельзя забывать, что противостоят им тоже пассионарии, но пассионарии антисистемы (ориентированной на разложение этноса). И кто выйдет победителем, знает только Бог.

Каковы шансы Российского суперэтноса на преодоление раскола и регенерацию

«О всеобщее ощущение единства (русского и украинского этносов. – Прим. ред.), как волны о скалу, разбивались рациональные планы волевых, умных искателей власти, – писал Гумилёв. – Два близких этноса – русский и украинский – соединились не благодаря, а вопреки политической ситуации, поскольку народное «волим» или «не волим» неизменно ломало те инициативы, которые не соответствовали логике этногенеза».

Впрочем, нельзя забывать и о внешних влияниях, которые порождают, как выражался учёный, «зигзаги истории»:

«Было бы смешно отрицать, что людские замыслы и дела рук человеческих влияют на историю, и подчас очень сильно, создавая непредвиденные нарушения – зигзаги – в ходе исторических процессов. Но мера влияния человека на историю вовсе не так велика, как принято думать, ибо на популяционном уровне история регулируется не социальными импульсами сознания, а биосферными импульсами пассионарности. Образно говоря, мы можем, подобно резвящимся глупым детям, переводить стрелки на часах истории, но возможности заводить эти часы мы лишены. У нас роль самонадеянных детей исполняют политики. Они по своему почину переводят стрелки с 3 часов дня на 12 часов ночи, а потом страшно удивляются: «Почему же ночь не наступила и отчего трудящиеся спать не ложатся?»

Похоже, и тут учёный был совершенно прав. Ведь из той же оперы стремление польских магнатов сделать из русских казаков послушных «хлопов», или российских либералов – влиться в «общеевропейский дом», или нынешних украинских властей и значительной части общества стать Европой. Принцип «свой – чужой» работает вопреки политической карте мира.

Возьмём Закарпатье. На этой территории сосуществуют несколько разных народов – русины, венгры, поляки… В СССР, да и на нынешней Украине, закарпатские русины считались этнографической группой украинцев. Но большая часть из них считает себя русскими и ведёт борьбу за национальное самоопределение, хотя последние 23 года власти Незалежной широко применяют против них репрессии и пытаются насильственно украинизировать.

…Конечно, сегодня «свидомых украинцев» (то есть представителей химеры) стало гораздо больше, чем было, скажем, в советские времена. Но осталось и множество тех, кто, называя себя «украинцем» в смысле гражданском (политическом), по-прежнему остаётся русским и по языку, и по стереотипу поведения. Причём они есть не только на сражающемся Юго-Востоке, но и по всей стране. Конечно, распределяются они неравномерно – на Западе страны больше «свидомых». А теперь они, как уже было сказано, захватили власть в стране и тянут её в ЕС.

Но Лев Гумилёв предупреждал:

– Соединение двух суперэтносов как таковых невозможно, но остаётся возможным отрыв отдельных этносов и присоединение их к другому суперэтносу…

То есть соединение Российского и Европейского суперэтносов невозможно, а вот отделение малоросского этноса – вполне.

Так какой же прогноз можно сделать, основываясь на положениях теории Гумилёва? В одном из последних своих интервью учёный сказал:

– Если Россия будет спасена, то только как евразийская держава.

Очевидно, это практически научное завещание Гумилёва было услышано властями – недаром они столь интенсивно развивают процесс евразийской интеграции. А вот на западе евразийского мира раскол, похоже, непреодолим.

Вряд ли удастся сохранить целостность Украины. (Вопрос лишь в том, на сколько частей она распадётся.) Ясно, что западные области, которые пытаются подмять под себя всю страну, не в силах этого сделать, о чём свидетельствуют военные неудачи на Юго-Востоке. Крым уже отошёл к России, и она его обратно не отдаст. Одесса подавлена, но подпольное сопротивление там продолжается. Брожение в Закарпатье может вылиться в новую войну – недавно карпатороссы заявили, что возьмут в руки оружие, если киевское правительство введёт в их область войска. (Примечательно, что их поддержали в этом живущие в Закарпатье венгры.) Неспокойно и в Сумской области. Но даже если все эти очаги сопротивления будут потушены (а это может случиться лишь при массированной помощи Запада, которой пока нет) и произойдёт новый этноцид русских, сопротивление ему в разных формах может продолжаться долго. Ко всему прочему надо учитывать и фактор России, которая в любой момент может вмешаться в конфликт, защищая соплеменников.

В этом случае вероятно возвращение к конфигурации XVII века, когда Украина была поделена по Днепру между Россией и Речью Посполитой. Но есть и более печальный для Украины исход – продолжить существование в границах древнего Галицко-Волынского княжества. В этом случае остальная территория отойдёт к России (возможно, будет разделена между Россией, Польшей и Румынией) или на ней появятся несколько независимых государств.

Кстати

Гумилёв считал, что украинский этнос состоит из девяти субэтносов, различающихся и по ландшафту обитания, и по времени вхождения в Украину, и даже по этническому субстрату. Это Буковина, Подолия, Полесье, Крым, Новороссия, Слобожанщина, Закарпатье, Галиция и Северская земля. Причём Крым, Новороссия и Слобожанщина находятся на границе великорусского и украинского этносов. А население Северской земли изначально вообще не было славянским.

Гумилёв яростно отрицал всяческий национализм:

– Мало сказать, что любой национализм слеп. Надо всячески разоблачать его вредоносную сущность, его коварные приёмы психологической обработки. Конечно, как и во всех сферах жизни, на национальных отношениях сказались перекосы сталинистской политики, издержки застойного времени. Однако не будем закрывать глаза на то, что и сегодня есть группы людей, заинтересованных в сохранении межнациональных трений, готовых ради своей выгоды покуситься на святая святых – дружбу народов.

Дословно

Они знали заранее

Пётр I:

«Сей народ и зело умён, и зело лукав: он, яко пчела любодельна, даёт Российскому государству и лучший мёд умственный, и лучший воск для свещи Российского просвещения, но у него есть и жало».

Фёдор Достоевский (1877 год):

«Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, они именно в защиту от России это и сделают.

Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись...

Может быть, целое столетие, или ещё более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на неё и интриговать против неё.

Особенно приятно будет для освобождённых славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия – страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации. У них, конечно, явятся, с самого начала, конституционное управление, парламенты, ответственные министры, ораторы, речи. Их будет это чрезвычайно утешать и восхищать.

Они будут в упоении, читая о себе в парижских и лондонских газетах телеграммы, извещающие весь мир, что после долгой парламентской бури в такой-то стране и составилось новое из либерального большинства и что какой-нибудь ихний (такая-то фамилия) согласился наконец принять портфель президента совета министров. России надо серьёзно приготовиться к тому, что все эти освобождённые славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными...

Разумеется, в минуту какой-нибудь серьёзной беды они все непременно обратятся к России за помощью. Как ни будут они ненавистничать, сплетничать и клеветать на нас Европе, заигрывая с нею и уверяя её в любви, но чувствовать-то всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, а не раньше), что… если они существуют на свете, то, конечно, потому, что стоит огромный магнит – Россия, которая, неодолимо притягивая их всех к себе, тем сдерживает их целость и единство…»

Джон Мирсхаймер (1993 год):

«Отношения между Россией и Украиной сложились таким образом, что обе страны готовы развязать соперничество по вопросам безопасности. Великие державы, которые имеют одну общую протяжённую и незащищённую границу, часто втягиваются в противостояние из-за вопросов безопасности. Россия и Украина могут преодолеть эту динамику и сосуществовать в гармонии, но это будет весьма необычным развитием ситуации».

Самюэль Хантингтон (1996 год):

«Украина – это расколотая страна с двумя различными культурами. Линия разлома между цивилизациями, отделяющая Запад от православия, проходит прямо по её центру вот уже несколько столетий. В различные моменты прошлого Западная Украина была частью Польши, Литвы и Австро Венгерской империи. Значительная часть её населения является приверженцами униатской церкви, которая совершает православные обряды, но признаёт власть папы римского. Исторически западные украинцы говорили по украински и были весьма националистичны в своих взглядах. Население Восточной Украины, с другой стороны, было в массе своей православным, и значительная его часть говорила по русски... Различия между Восточной и Западной Украиной проявляются во взглядах их населения».

Львовско-Сандомирская наступательная операция, Красная армия освобождала Западную Украину. Заместитель командира эскадрильи 104-го гиап Лиховид, авиационный механик Краснянский и механик по авиавооружению Фонкевич были направлены на место вынужденной посадки истребителя "аэрокобра" в район села Майдан (какое символичное название), что в 20 километрах юго-восточнее Равы-Русской, но в часть не вернулись.

Как выяснилось через несколько дней, в тот же день в 15.00 наши воины подверглись нападению конной группы бандеровцев численностью в 50-60 человек, приняли неравный бой и в течение 30 минут "стойко сопротивлялись до полного израсходования боеприпасов". А потом "борцами за самостийную Украину" были подвергнуты "зверским пыткам, облиты бензином и заживо сожжены". Прибывшей группой бойцов "Смерш" под командованием гвардии капитана Соколова и представителями полка были обнаружены сгоревший самолёт, следы боя и обгоревшие изувеченные останки Лиховида и Краснянского, которые удалось опознать по особым приметам. Тело Фонкевича так и не было найдено, и в документах он значится как пропавший без вести.

Лиховид Михаил Степанович был посмертно удостоен звания Герой Советского Союза. Воевал с 19 июля 1941 г., прошёл путь от старшего сержанта до старшего лейтенанта. Выполнил 208 боевых вылетов, провёл 44 воздушных боя, в которых сбил 17 самолётов противника лично и 11 в группе. Ещё 6 самолётов уничтожил (в паре и группе) на земле штурмовкой. Кроме того, подбил 3 самолёта лично, и 1 в паре.

Лиховид - украинец из Сумской области, Фонкевич - белорус из Витебской, Краснянский - еврей из Винницы. Краснянский был 1915 года рождения, Фонкевич - 1921-го, Лиховид - 1922-го...

Замучены и заживо сожжены... Вам этот почерк ничего не напоминает? У тех, кто убивал людей в Одессе, Мариуполе, городах и сёлах Донбасса и Новороссии, были "хорошие учителя" и предтечи. Нынешняя Украина равняется именно на них.

Силе можно противопоставить только силу. Кровавому бандитизму - жёсткий порядок. Разрушительному русофобствующему украинству - общерусские ценности мира, любви и созидания. А на террор и преступления надо отвечать только справедливой карой и воздаянием.

В годы войны на фронте и в тылу огромную популярность приобрело стихотворение "Убей его!" Константина Симонова, написанное им в июле 1942-го, в самые страшные дни войны, когда казалось, вот-вот - и они победят. Но победили мы. Это стихотворение - исключительное по силе эмоционального и нравственного воздействия. Ибо без мобилизации Духа победить нельзя.

Живи Симонов сейчас, смотри он, какую кровавую кашу заварили украинские националисты и проамериканские марионетки на Донбассе, в Новороссии и на Украине, он мог бы вспомнить своё стихотворение. И тогда ему пришлось бы лишь чуть-чуть изменить свои строки, с тем, чтобы они стали созвучны времени.

Пепел сожжённых, кровь убитых, ужас замученных стучит в твоё сердце, народ Донбасса и Новороссии. И в твоё, народ Украины, - если ты не отрёкся от себя и помнишь свои корни. "Не в силе Бог, но в правде". "Укры-бандеры" и их хозяева несут смерть и зло. А мы - правду. За ними - мазепы, петлюры, бандеры, шухевичи. За нами - тысяча лет нашей истории: праведники и святые, воины и князья, казаки и землепроходцы, труженики и поэты. Мы победим. Как побеждали всегда. Как победили в 1945 году наши деды и прадеды.

Спору нет, мир лучше войны. Вопрос в том, что это за мир и на каких условиях он достигнут. И вот здесь, за разговорами о «столах переговоров», «прекращении боевых действий» и различными «мирными планами», для ДНР, ЛНР и всего национально-освободительного движения народа Новороссии замаячила серьёзная опасность — опасность утерять победу под нажимом различных «миротворцев».

Военная победа — это ещё далеко не всё. Она может быть сведена на нет в ходе мирных переговоров или после них. «Война есть продолжение политики». Это крайнее средство достижения целей, причём таких, каких иными способами добиться уже невозможно. И победа наступает только тогда, когда их удаётся достигнуть.

Для народа Донбасса и Новороссии эта война не просто гражданская. Она — национально-освободительная. Она ведётся за освобождение от «Украины» с её оголтелым украинским национализмом/нацизмом, русофобией, нетерпимостью и прозападностью. Это война за русскость, за независимость, за право быть самим собой. Поэтому возврат в «Украину» (в каком бы виде она не существовала) будет ничем иным, как поражением.

Кто может принудить Донбасс к такому «миру»? Украина — нет. Запад (США и ЕС) — тоже нет. Он уже показал своё лицо, приведя к власти на Украине своих марионеток и ультра-националистов и поддержав их, когда они развязали братоубийственную войну и залили страну кровью. Заставить руководство ДНР и ЛНР пойти на «прагматичный» (по сути же — позорный) «мир» могут только в Москве.

В российском руководстве всегда были силы, выступавшие против поддержки Новороссии. И те, кто придерживается курса под названием «Не стоит ссориться с Европой (Западом) из-за Украины)». Или «стратеги», продолжающие мыслить категориями «Украины» и строящие прожекты создания какой-то «пророссийской Украины», в которую Донбасс и Новороссия не вписываются ни как независимые государства (даже в статусе «непризнанных республик»), ни как регионы России (по примеру Крыма).

Всё это уже было — почти 100 лет назад, когда именно люди, являвшиеся российской властью, сдали Донбасс и Новороссию Украине. Правда, «Москва» тогда была интернационально-большевистской, а «Украина» — коммунистической, но в конечном счёте это оказалось неважно.

Судьба Донецко-Криворожской республики

30 января 1918 года на IV областном съезде Советов рабочих и солдатских депутатов Донецко-Криворожской области была образована Донецко-Криворожская советская республика. Охватывала она территории современной Харьковской, Донецкой, Луганской, Запорожской, Днепропетровской, Херсонской и части Кировоградской, Николаевской и Сумской областей Украины (в её границах на 11 мая 2014 года). Западная часть Новороссии — Одесса и Николаев — входили в состав Одесской советской республики, провозглашённой в то же время.

Однако движение за самоопределение Донбасса началось задолго до формального провозглашения республики. Идея хозяйственного и административного объединения Донецко-Криворожского бассейна возникла ещё до революции в предпринимательской среде — у промышленников и горнозаводчиков, объединённых в Совет Съездов горнопромышленников Юга России. После революции 1917 года идея была подхвачена политически активными группами края (эсерами, меньшевиками, большевиками) и поддерживалась подавляющим большинством населения — людьми разных политических ориентаций, этнического происхождения и социальной принадлежности.

Её популярность росла по мере углубления общероссийского политического кризиса и, особенно, из-за появления «Украины». Идеи украинского национализма и сепаратизма вызывали на Донбассе и в Новороссии (да и в малороссийских губерниях) неприятие. Когда же самопровозглашённая Центральная Рада в своём III Универсале (7(20) ноября 1917 г.) объявила об образовании Украинской Народной Республики и предъявила претензии не только на пять малороссийских губерний, но и на Харьковскую, Екатеринославскую, Херсонскую и Таврическую, процесс самоопределения в Донецко-Криворожском регионе (как и в Одессе) начал протекать стремительно.

Лидеры Центральной Рады заключили в Бресте со странами германского блока сепаратный мир, который открыл немцам путь вглубь Малороссии (а в перспективе и на Донбасс с Новороссией). 9 января 1918 года в своём IV Универсале Рада провозгласила независимость УНР от России. И в ответ на это в Харькове была провозглашена Донецко-Криворожская советская республика.

Принципиальные позиции, на которых строилась республика, были следующими:
1) административное единство Донецкого и Криворожского бассейнов;
2) политическое и национально-культурное единство с Россией;
3) неприятие украинского национализма и сепаратизма;
4) плебисцит как высшая форма волеизъявления народа (в том числе об административной принадлежности региона).
Заметим, что лидеры ДНР, в отличие от руководства «украинских» республик (несоветских и советских) народного волеизъявления не боялись.

ДКР провозгласила себя частью Российской СФСР. Положение о единстве с Россией и с тем, что в наше время именуется Русским Миром, было для сторонников ДКР главным. Фактически республика стала ответом местного населения на украинский сепаратизм, на попытки украинских националистов (сторонников УНР и национал-коммунистов) подчинить себе Донбасс и увести его от России, на стремление украинствующих объявить местное население не русским (каковым оно себя ощущало), а украинским, и украинизировать его.

А вот в Петрограде, а вскоре — в Москве, отношение к ДКР было неоднозначным и подверженным колебаниям — в зависимости от текущего момента, идеологических догм, личных пристрастий. А также от результатов подковёрной борьбы, которую против ДКР вели её противники из числа «украинцев». Разумеется, речь не о сторонниках Центральной Рады, петлюровско-винниченковской Директории или гетмана Скоропадского. Речь идёт о представителях Советской Украины. Эти люди хоть и выступали за власть Советов и были коммунистами, но исходили из того, что национально-государственный организм «Украина» существует и должен существовать. А многие из них, как, скажем, Н. Скрыпник, были националистами не меньшими, чем сторонники Рады и Директории. Украину они видели в тех же границах, что и Центральная Рада — то есть, включающей Донбасс, Харьков и Новороссию.

И ДКР пришлось отбиваться сразу от нескольких противников: от украинских националистических режимов и их покровителей — немцев и австро-венгров, и от украинских коммунистов, старавшихся дискредитировать идею самостоятельного Донбасса перед большевистским руководством и протащить идею «единой-неделимой» Украинской советской республики. И партийная верхушка, ещё в 1917 году не употреблявшая термин «Украина» даже по отношению к Малороссии, в итоге склонилась к тому, что эти земли — именно «Украина», и там должна быть украинская советская республика (с украинской же партогранизацией). А Донбасс и Новороссия должны стать её частью.

Все попытки донецких лидеров разъяснить свою точку зрения и отстоять хоть какую-то автономию (административную и партийную) были пресечены ЦК РКП(б) и лично Лениным и Сталиным. И в мае 1919 года распоряжением «сверху» ставить вопрос о ДКР и любой самостоятельности Донбасса было запрещено. Хотя формально республика так никогда и не была распущена. Донбасс с Харьковом, как и Новороссия с Одессой, были включены в состав УССР.

А вскоре союзные и республиканские власти взяли курс на насильственное изменение национального облика, языка и мировоззрения населения этих территорий, известной под названием политики украинизации. Началась яростная, нетерпимая, доктринальная дерусификация-украинизация. И никто мнения народа не спрашивал. Демократические требования ДКР о плебисците были на советской Украине накрепко забыты. Иначе украинизация, как и сама идея «Украины», потерпела бы крах. Большевики это прекрасно понимали. Почему же они стали могильщиками народной ДКР?

Большевистская «Москва» и народный Донбасс

Причиной тому — идеология, отношение большевиков к «русскому вопросу» и личные мотивы.

Момент первый. Лидеры ДКР выступали за то, чтобы РСФСР строилась по хозяйственно-экономическому принципу — как федерация экономических районов. Окажись Россия (или СССР) такой федерацией, она наверняка смогла бы избежать того, что произошло в 1991 году. Но большевики-интернационалисты выступали за федерацию, основанную на национальном принципе. А кого считать национальностью, достойной своей республики, да и национальностью вообще, решали тоже они. К чему это привело — хорошо известно.

Момент второй — это национальная политика большевиков. Главным противником на пути проекта коммунистического человечества и мировой республики Советов они считали «Россию» (как самоценный исторический субъект) и русский народ как носителя идеи России и её традиций в культуре и государственности. Политика большевиков, особенно в послереволюционные и 1920-е годы, строилась за счёт русского народа. А сам он был исключён из сферы внутренней и этнической политики как самостоятельный субъект, испытывая на себе всю мощь государственной русофобии.

Поэтому большевики опирались не на русских (как нацию; исключение — период Великой Отечественной войны), а на национальные движения — как реально существующих народов, так и «виртуальных». Они взяли на вооружение те проекты, которые выдвигали украинские (и белорусские) националисты — то есть, взгляд на малороссов как на украинцев, а на Малороссию (плюс Донбасс и Новороссия) — как на Украину.

И не важно, чем большевики руководствовались: коммунистическим ли догматизмом; идущей ли ещё от лево-либерального движения XIX века русофобией и неприятием всего, что ассоциировалось со «старой» Россией и её национальными интересами; или собственным пониманием путей решения вопроса о Галиции, западной части Волыни, Подкарпатье и Буковине, находившихся в составе иностранных государств. Итог-то был один.

Доктринальный взгляд на это пространство как на «Украину», а на народ — как на «украинцев», играл против ДКР. Разговоры о единстве с Россией, отказ становиться «Украиной» с этой точки зрения представали как «шовинизм», «великодержавние», «сепаратизм»(!), от которых недалеко было и до обвинения в «белогвардейщине».

Момент третий. Если лидеры ДКР были практиками и не раз это демонстрировали в работе, то их противники из числа украинских коммунистов предпочитали оперировать идеологическими категориями. Они широко использовали лозунги «о праве наций на самоопределение» (русские сюда не подпадали), о восстановлении справедливости к «ранее угнетённым национальностям» (к которым коммунисты отнесли и «украинцев»), о национальном принципе построения федерации. Это соответствовало настроениям московских большевиков, грезивших мировой революцией: во Всемирной республике советов Россия растворялась, а внутренние границы теряли актуальность. Для большевиков-интернационалистов — но не для лидеров Украинской республики.

Момент четвёртый. У московской партийной верхушки, плохо понимавшей ситуацию на Юге России, историю региона, народные настроения и ход национальных процессов, были и другие «стратегические замыслы» — и тоже замешанные на идеологии. Которыми также умело воспользовались противники ДКР. Суть их сводилась к тому, что пребывание пролетарского Донбасса в составе Украины считалось необходимым для революционного воспитания и советизации крестьянских масс «украинских губерний». В жертву доктрине бросались миллионы людей, которые, вопреки своей воле и в ущерб себе, оказывались кому-то и что-то должны. Должны подстроить себя под чуждый им — даже не какой-то реально существующий национальный тип, а под ещё нереализованный национальный проект.

На деле «стратегия» была ничем иным, как идеологическим прожектёрством одних и коварным прагматизмом других. Осуществить социально-культурную модернизацию села можно было совсем иными способами, для которых не нужно было присоединять Донбасс к Украине (и вообще создавать её). Украинизация не была синонимом модернизации. Как раз крестьянство следовало подтягивать до образцов «передового рабочего края». Тем более, что даже для крестьян Малороссии украинизация не была чем-то насущным: первостепенное значение для них имели социально-экономические аспекты. Но тут и вступало в действие большевистское понимание национального вопроса.

Кто кого «переварил»? Рабочие Донбасса — крестьян, или украинские аппаратчики и националисты (прикрывавшиеся, якобы, интересами крестьянства) — русский Донбасс и Новороссию? Ответ дала украинизация.

Момент пятый. ДКР была местной инициативой, а не «кремлёвским проектом». Тем более, выступавшей в качестве альтернативы политике «центра» по ряду вопросов. А местных инициатив «вершители мировых судеб» не любили во все времена.

Есть и шестой момент — личные мотивы. Здесь и априори негативное отношение некоторых высокопоставленных большевиков (прежде всего Сталина и Ленина) к проблеме самостоятельности Донбасса. И умелое интриганство, которое продемонстрировали деятели УССР (в первую очередь, Скрыпник), сумевшие убедить ЦК РКП(б) в нецелесообразности существования ДКР и необходимости пребывания Донбасса и Новороссии в составе УССР.

А итог таков: победив на фронтах гражданской войны, Донбасс, желавший остаться с Россией, говорить на родном языке и жить своим умом, оказался проигравшим. И кому? Тем же самым украинским националистам, которые не смогли прибрать его к рукам и украинизировать при Центральной Раде и немцах, а потом сделали это при большевиках, под вывеской УССР.

Так Донбасс был принесён в жертву идеологическим догмам, русофобским теориям и оторванному от жизни прожектёрству.

Современный момент: «старые грабли»?

Точно так же может произойти и теперь. Если Донецкой и Луганской народным республикам не дадут довести победную войну до конца и освободить весь Донбасс (и Новороссию), прерывая наступления «мирными передышками», которые идут на руку почти уже разбитому и сломленному врагу. Если в очередной раз будут спасать «целостность Украины» и правящий режим Порошенко. Если навяжут некий «мирный план урегулирования», при котором освободительный порыв окажется спущен в песок, как это ранее произошло с «Русской весной». Если их вынудят вернуться туда, откуда они с ужасом и муками вырвались — назад в «Украину». Понаобещав «особый статус», «самоуправление», «децентрализацию для некоторых районов», «выборность прокуроров и судей», «выборы» и даже право иметь собственные силовые структуры.

Всё это — химеры и обман. Всё это будет означать лишь одно: сохранение Украины и поражение национально-освободительной борьбы народа Новороссии. В 1918 году Скрыпник и Ко тоже обещали Донбассу автономию в составе Советской Украины. Обещали — но не дали. Зато получили промышленный Донбасс и Екатеринослав, портовую Одессу и огромное побережье с миллионами людей, которых начали подвёрстывать под украинский проект.

Так и теперь. Пообещают (под гарантии ОБСЕ, ЕС и даже России) многое — а Донбасс окажется ни с чем. Отберут, а то, что, может, и останется, не пойдёт ни в какое сравнение с тем, что республики обрели бы при независимости или воссоединении с Россией. Зато Украина снова получит право жить за счёт Донбасса и других районов Новороссии. Порошенко заполучит ореол победителя «пророссийских сепаратистов» и «отца отечества». А Россия — потерпит рукотворное стратегическое поражение. Если кто забыл: нынешняя Украина — это не советская республика, а откровенно русофобское и антироссийское образование.

Бродит в «коридорах власти» и такая «мысль»: Донбасс следует оставить в составе Украины, так как это повлечёт её переформатирование в некую «пророссийскую» и «федеративную», которую, якобы, будет легче контролировать при помощи такого вот «самостоятельного» Донбасса. Он станет образцом для других регионов Новороссии, Харькова, Днепропетровска на их пути к самостоятельности. И для всего этого нужен некий новый референдум и местные выборы.

На самом деле это «прожект» нереален, а потому и недопустим.
Во-первых, «пророссийской» Украина — именно как таковая — не может стать никогда именно потому, что «Украина» задумывалась и создавалась как «не-Россия» и «анти-Россия». Не оказалась застрахованной от этого даже советская и коммунистическая УССР — именно потому, что была «Украиной».

Во-вторых, эта идея — калька с большевистской, согласно которой рабочий Донбасс должен революционизировать крестьянскую Украину. Как тогда не Донбасс переработал это самое «крестьянство», а сам был затянут в украинизационную воронку, так и теперь не сможет стать рычагом влияния на прозападный и ультранационалистический Киев и сделать Украину «пророссийской». Он снова будет переварен украинством — только теперь уже в гораздо более жёстком и радикальном варианте. За что тогда воевали и гибли люди?!

И, в-третьих, послужить ориентиром для «подъяремной» Новороссии гораздо лучше сможет Донбасс свободный и победивший, чем проигравший и украинский.

Ожидать каких-то референдумов и выборов, результаты которых были бы признаны «мировым сообществом», глупо. Референдум уже состоялся — 11 мая. И он продемонстрировал волю народа. А то, что референдум это «сообщество» не признало, не отменяет его итогов. Ни один новый референдум, на котором был бы поставлен вопрос о государственной независимости Донбасса или его воссоединении с Россией, никогда не будет признан Западом (и «шестой колонной» здесь). А обсуждать на нём вопросы, вроде статуса региона в составе Украины, — бессмысленно и преступно.

Итак, путь один:

достижение военной победы и победы политической. А победа — это независимость ДНР и ЛНР (хотя бы как у Приднестровья, Южной Осетии и Абхазии). А максимум — воссоединение с Россией. И никто не должен этому препятствовать, чем бы это ни было продиктовано: идеологическими догмами, нежеланием ругаться с Западом, русофобскими путами, боязнью народного движения, «стратегическими» замыслами или чем-то иным.

Только Победа! Всё остальное будет предательством. От кого бы оно ни исходило. А предательства наш народ не потерпит.

И уже не столь важно, что является причиной такой слепоты и в результате чего сформировался тот набор обстоятельств, которые заставили разучиться различать, что такое хорошо, а что такое плохо. Ответственность наступает в любом случае.

Многим ли отстоявшим свою Родину в Великую Отечественную войну важно, что подтолкнуло германский народ к поддержке нацизма? Многие из ветеранов или прошедших концлагеря оправдывают нацистов тем, что одной из причин нацификации немецкого народа стали жесточайшие унизительные условия, в которые была поставлена Германия Англией, Францией и США после Первой мировой войны? Нет. Но все помнят о германском национал-социализме, уничтожившем десятки миллионов жизней.

И ответственность за действия своих руководителей понес весь германский народ, в большинстве своем поддержавший кровавые идеи нацизма. И бремя это он несет за собой.

Когда для немцев была пройдена та точка невозврата? Трудно сказать. Может быть, и тогда, когда геббельсовская пропаганда заставила их поддержать идею тотального уничтожения всех, кто в речах их лидеров стал виновником унижений и нищеты немецкого народа. Очевидны только неизбежные последствия — раскаяние, позор и бремя ответственности на долгие годы. И послевоенная денацификация, проводимая для очищения немецкого и австрийского от влияния нацистской идеологии и недопущения членов НСДАП к любым руководящим или ответственным должностям. В американской зоне оккупации денацификация проводилась насильственным показом кино об ужасах нацизма, а также работой могильщиками. И отказаться было нельзя.

В начальный период послевоенной оккупации для американский войск даже была издана директива, в которой отмечалось: «Не проявляй сочувствия, даже при виде детей, переминающихся с ноги на ногу на холоде у входа в армейскую столовую; они слишком вежливы или стеснительны, чтобы попрошайничать, но в глазах их стоит голод… Старики с ручными тележками, юные девушки, мерзнущие на холодном ветру в тонких платьях… Ты скажешь, что они не нацисты… Мы не должны ни в коем случае верить немцам: после 12 лет жизни в «геббельсовской фабрике» лжи любой из них стал экспертом во лжи, полуправде и подлых намеках, которые он наговорит, чтобы втереться в доверие и добиться своего. Немец знает все виды лжи наизусть…».

Украина живет в условиях такой пропаганды уже 24 года. Когда была пройдена точка невозврата и так много украинцев, говорящих теперь от имени всего народа, потеряли не только голос разума и умение отличать правду от лжи, но и представление об элементарных человеческих ценностях? Может быть, когда совсем юный мальчишка на Майдане говорил, что его кумир — Гитлер? Может быть, когда заживо сжигали десятки людей в Доме профсоюзов в Одессе и возвели это в ранг «подвига за независимость Украины», сравнив погибших с майским шашлыком. А может быть, и значительно раньше, когда некоторые школьные учителя с блеском в глазах и псевдопатриотическим надрывом начали рассказывать о подвигах бандеровцев? Тоже трудно сказать.

Но очевидно — народ отравлен настолько, что с восторгом воспринимает заголовки газетных статей вроде «Подлежит уничтожению», в которых указывают координаты недовольных киевской хунтой и призывают уничтожать всех, кто не хочет жить по правилам, навязанным киевской хунтой. Если некоторые украинские певцы и композиторы с полной уверенностью в своей правоте позволяют себе говорить в отношении украинцев — жителей бывших восточных областей: «Если таракан родился на нашей кухне, это не значит, что она принадлежит ему! Донецк был и будет украинским, с вами или без вас!».

Невозможно себе представить, чтобы на улицах Москвы, увидев машину с украинскими номерами или символами Украины, разбили бы лобовое стекло или покалечили водителя. Но на улицах города-героя Одессы за георгиевскую ленточку, символ героизма и Великой Победы, можно легко подвергнуться основательным побоям.

Невозможно себе представить, чтобы жители Севастополя скандировали нецензурные частушки в адрес руководителя другого государства, а подобные тексты становились общенациональными речовками.

Пропагандистская машина на Украине действует так же эффективно, как геббельсовская пропаганда. Народ превращается в огромную истеричную секту, сконструированную на вере в свою этническую исключительность и ненависть ко всем тем, кто ее не принимает. Только масштаб грандиозности мельчает. Если немцы периода Второй мировой создавали исследовательские центры и придумывали антропологические замеры для подтверждения арийской исключительности, то нынешним «истинным украинцам»для этого достаточно просто попрыгать.

И здесь тоже вопрос «почему» отходит на второй план перед фактом коллективной ответственности за все происходящее. Ведь каждый житель Украины, одобривший даже внутри себя уничтожение жителей собственного государства, отправившийся с доносом на своего соседа-«сепаратиста», разрешает киевской власти делать то, что она делает сейчас, — уничтожать свой народ. Делает легитимным преступления против человечества.

Народ болен, точка невозврата пройдена. И чтобы вернуть ему голос разума и совести, понимание происходящего и возможность раскаяться, надо говорить правду. Говорить постоянно, раскрывать глаза, помогать осознать и раскаяться в своем убежденном согласии с преступлением. Заниматься этим целенаправленно должны те, кто взрастил народ-нацист: власть и средства массовой информации. Когда закончится война и убийцы детей понесут свое наказание. Когда во власти не останется никого, кто причастен к совершаемым сейчас преступлениям и пропаганде нацизма.

Если смог исцелиться германский народ, сможет выздороветь и Украина. Выздороветь и осознать свои ошибки. Но только это осознание не способно избавить от ответственности.

Главная беда таких как я, заключается в том, что большинство украинских граждан воспринимает реальность сквозь призму эмоций, при максимальном подавлении мышления и критичности. Значительное количество украинских граждан не мыслит, а «эмоционирует». И в силу присущей им ментальности «эмоционирует» оно с трагическим надрывом, с хроническим унынием и слёзной ипохондрией. Отсюда эта странная любовь моих соплеменников к депрессивным песням (чего только один гимн стоит), к могильным церемониям и воспеванию нечеловеческих страданий. Именно поэтому «голодомор» у нас возведён в национальный символ, а «небесная сотня» в объект квазирелигиозного поклонения.

Логическое и критическое мышление не совмещается с «эмоционированием». Поэтому мои отстранённые размышления об Украине и украинцах воспринимаются некоторыми моими соплеменниками как некий цинизм и даже святотатство. Отсюда убеждённость интенсивно «эмоционирующих» украинцев в том, что, такие как я – украинофобы, московские «запроданцы» и «пятая колонна», «ворогы».

На самом же деле, я не хожу в вышиванке, не примеряю шаровары, не машу «жовто-блакитным» флагом и не горжусь своим национальным происхождением не потому, что я украинофоб, а потому что считаю подобные проявления «патриотизма» бессмысленным «эмоционированием» на грани психического отклонения, ведущего к самоубийству.

Объясню почему. Дело в том, что тот же государственный/национальный флаг это – символ достижений нации. Его торжественное поднятие под звуки государственного гимна представляет собой символическое напоминание о победах и достижениях нации, благодаря которым она может собой гордиться. Особенно в дни великих праздников.

Но, символом каких побед и достижений является «жовто-блакитный» флаг? Это вопрос не для «эмоционирования» в форме пятиминутки ненависти, а для спокойного размышления. Каких достижений добилась за почти четверть века своего независимого существования Украина? Только без истерик, софистических выкрутасов и яростных упоминаний «разваливающейся рашки». Ответ на данный вопрос нужен не мне, я его знаю, а «эмоционалам» майданного типа.

Чем нам, гражданам Украины, можно гордиться? Разрушенной до основания экономикой, когда-то построенной Советским Союзом? Банкротством своего неполноценного государства? Массовой нищетой? Стремительным вымиранием народа? Личными капиталами украинских олигархов? Или кровавой бойней на Донбассе?

Где черпать ту гордость за свою страну, которой я хочу до краёв наполнить своё сердце при виде «жёлто-блакитного» стяга и звуков «Щэ нэ вмэрла…»?

Есть такое понятие как «фанатизм» – слепое, безоговорочное следование каким либо убеждениям; доведённая до крайности приверженность каким-либо идеям или воззрениям. Главная отличительная особенность фанатика – его абсолютная неспособность к рациональному, критическому восприятию своих убеждений и воззрений. И это как раз то, что я сейчас вижу на Украине в массовом масштабе. «Эмоционалы» склонны к фанатизму. Их «прёт» от эмоционального «драйва». Их не волнует вопрос «зачем?» Их не беспокоит то, что будет после эмоционального экстаза. Они не вдумываются в суть повторяемых ими лозунгов. Они просто «эмоционируют». Им «кайфно» нестись по бурному течению массовой эйфории, чувствуя себя частицей чего-то огромного.

И вот в стране разрушены остатки государственности. В казне нет денег даже на самое необходимое. Заводы и фабрики останавливаются. Банки разоряются. Инфляция зашкаливает. Цены растут. Нищета ширится. На грани остановки тепловые и атомные электростанции. В домах постепенно исчезает горячая вода, отопление и электричество. Неуклонно растёт государственный долг. На востоке продолжаются массовые убийства людей и разрушение городов.

Но, несмотря на это украинские патриоты продолжают «эмоционировать». Они то хором поют гимн, то скачут, то массово наряжаются в вышиванки, то ходят с флагами, то красят в национальные цвета московские звёзды, то хором скандируют «Путин х…о», то сносят памятники, то проводят бандеровские чтения, то жгут автомобильные шины… А главное, они продолжают дружно ненавидеть тех, кого им назначили в качестве «врагов нации».

Во всех этих патриотических действиях не трудно заметить некую параллельность реальной действительности. Ведь вряд ли проклятия в адрес российского президента наполнят украинские трубы природным газом, хоровое исполнение гимна остановит падение гривны, а раскраска городских заборов в национальные цвета прекратит падение производства и заставит работать закрывшиеся заводы. Не трудно заметить, что последовательное движение по пути украинства непрерывно ухудшает ситуацию в стране, поступательно подводя её к катастрофе. Но этот факт не останавливает «эмоционирующих» украинских патриотов. Но я, понимающий это, с какой стати должен радостно скакать с «жовто-бликитным» флагом и млеть от «Щэ нэ вмэрла…»???

Дело в том, что ритуальный, экстатический патриотизм украинства это некая вещь-в-себе и вещь-для-себя. Он абсолютно самодостаточен. Он прост, энергичен и как бурное течение увлекает за собой массовое сознание значительного количества людей, не обременённых умом. Вот только увлекает он их в никуда. Рано или поздно это бурное течение остановится. И когда это произойдёт, сознание унесённых им людей окажется в вязком, гнилостном болоте непреодолимого разочарования. «Эмоционирование» это контрпродуктивный и саморазрушительный способ взаимодействия с реальной действительностью.

Наблюдая массовые патриотические «камлания» своих сограждан, я не преставал задавать себе один единственный вопрос: почему нередко вполне разумные и адекватные люди, способные к логическому мышлению, оказываются в состоянии глубокого «эмоционирования»? Ведь очевидно, что т.н. украинский патриотизм (особенно в его нынешней психопаталогической форме) это необычная форма коллективного самоубийства.

Эта чётко выраженная его некрофиличность, кстати говоря, единственная причина, по которой я никогда не был, и никогда не буду патриотом Украины. Мне не присуще влечение к смерти и всему, что с ней связано. Моя склонность к осмыслению реальной действительности не позволяет мне окунуться в целенаправленно культивируемую в стране эйфорию самоубийства, в состоянии которой когда-то в небеса ушла первая «небесная сотня», а за ней теперь упорно двигаются уже «небесные тысячи».

Я долгое время не мог понять, в чём «прикол» этой странной ситуации. Почему такая масса, в том числе адекватных людей, впала в состояние глубокого «эмоционирования», приобщившись, прямо или опосредовано, к бессмысленному разрушению своей реальной действительности, не соответствующей её эмоциональным установкам. А потом понял. Они сознательно или неосознанно бояться быть не такими как все. Страх быть не таким как все – фундаментальный стадный инстинкт выживания, присущий человеческой природе. Если ты не «эмоционируешь» в унисон со своим стадом, если ты не бежишь туда, куда бежит твоё стадо, ты становишься изгоем, ты теряешь поддержку и защиту стада, ты ухудшаешь свои возможности выживания.

Так работает слепой инстинкт. В дикой природе, чаще всего он спасает жизни отдельных особей стада. Но это только в том случае, если стадо, потеряв ориентиры, не бежит к пропасти. В данном же случае выжить сможет только тот, кто окажется в состоянии преодолеть стадные инстинкты и двигаться своим индивидуальным путём, подчиняясь не инстинктам, а разуму. Но дан подобный дар не каждому.