Видишь, я даже улыбаюсь. Значит, не всё так плохо, и не стоит посыпать голову пеплом и биться головой о  стену… Тем более, с тобой занимается опытный, судя по всему, психолог, а ты у меня — вовсе не безнадёжен…  Улыбаюсь тебе, мой хороший…

Представь, что вот прямо сейчас к тебе пришли покупатели и гарантированно купили квартиру. Готов ты к такому повороту событий? Это же означает, что через две-три недели ты приедешь ко мне — навсегда! И не смей возражать, что так уже было. Было, но не так!

Судьба проверяла твою готовность к переменам, и только. И послала тебе твоего друга психолога. И теперь ты,  изменяясь, перестав бояться неизвестности, сам можешь определять свою судьбу. И мою тоже…

Не имеет  значения, что я человек вполне самодостаточный — ты Мужчина! И мне нравится, что у меня есть человек,  который сумеет постоять за меня, на которого можно опереться, не боясь уже ничего в жизни…

Я устала бояться… Устала жить в напряжении, не видя перспектив. Устала надеяться на перемены. Устала без тебя… Теперь ты скоро приедешь, вот увидишь.

Не сегодня-завтра раздастся звонок, и всё произойдёт. И мы оба уже готовы к этому — судьбе надоело проверять нас, и мы отпущены в свободное плавание… И сами станем решать, куда, когда и зачем…

Я узнавала: Дом всё ещё ждёт, потому что он — построен для нас! А я тем временем решаю наши общие задачи: на  что и как жить… И преуспела в этом, вот увидишь.

Жду тебя, ненаглядный мой! Уже скоро ты станешь «наглядным», как и я. Верю в тебя и надеюсь на маленькую уступку судьбы — нашу встречу навсегда.

Люблю, целую горячо… Обнимаю нежно. Жду! Приезжай…

Друг мой, психолог, рад за меня — за нас! — не меньше, чем мы сами. И я уверен, что без его помощи, пусть и не совсем материальной, скоро ничего бы не произошло — уж слишком я был погружён в негатив, слишком боялся неудачи, слишком часто думал о плохом…

Вот, казалось бы, что такого он сделал, чтобы подтолкнуть события в нужном направлении? Просто беседовал, выпытывал всё, сам ничего не подсказывал, а мне становилось всё лучше, и уверенность появилась, и настроение боевое-деловое, и вообще — как-то незаметно менялось всё вокруг… Даже люди стали относиться ко мне доброжелательнее.

Может, потому и покупатель не ушёл в этот раз также, как остальные до него? В любом случае, я счастлив… Малыш! Понимаешь? — Я счастлив!

Родная, любимая… Ох, как давно я не называл тебя так! Наверное, всё потому же — боялся, что кто-нибудь «сглазит»! А сейчас не просто не боюсь, а хочу повторять и повторять: любимая! Это так приятно — называть любимую любимой… И ещё солнышком, и милой, и девочкой, и единственной, и красавицей, и…

Да у тебя столько имён — дня не хватит все перечислить! А нам и некуда торопиться, правда? Приеду — и столько ещё твоих имен вспомню, — я ведь знал их всегда, только забыл… Бельчонок мой рыжий… Как же я тебя люблю!

Нежная моя, радость моя ласковая, много писать не хочу — прости… Бежать надо! Дел — невпроворот, пусть и маленьких, да важных. Зато теперь уж я всё тебе скажу, лично, как приеду! Готовься. Улыбаюсь… Трудно сдерживать эмоции, да и надо ли? Такие — наверное, лучше не держать в себе, они же доверху наполнили, так и грозят на кого-нибудь вылиться! Что люди подумают, если я к ним целоваться полезу? А ведь могу — всех люблю, всем благодарен!

Только ты не ревнуй — я же от избытка чувств… А на свете у меня — только ты, единственная и неповторимая, моя! Моя! Жди меня, прелесть моя солнечная, свет мой…

Ох, как же я соскучился! Дорвусь же… Дай только приехать! Целую тебя, обнимаю осторожно, шепчу на ушко… Слышишь? Никому! — Только тебе: «Любимая моя!»  Жди…

Вышло так, что долгожданная свадьба несколько раз переносилась, по не зависящим от героев обстоятельствам – ведь они жили в разных городах и даже странах! – но всё же состоялась. Жаль, среди приглашённых на свадьбу не было автора этих строк – потому что приглашённых не было вообще…
Наши герои не назвали ни дату, ни место регистрации никому. И, сидя в маленьком,  уютном, но респектабельном кафе за праздничным столом, они были счастливы. Тем, что наконец-то – вместе. И не надо никуда уезжать. И не надо бежать на работу. И не надо разлучаться, даже на часы…

Они решали, шутливо споря и подтрунивая друг над другом, как теперь будут общаться – ведь привычка писать письма никуда не делась. Напротив, она стала непременным атрибутом их жизни, внеся в неё неожиданность… и ожидание. Ждать письма – это так приятно! А писать письма любимому человеку – приятно вдвойне…

Так «ящиком» для писем и был выбран… холодильник! Магнитики разных цветов должны были, по задумке, показывать адресату «накал страстей»: красные – сигнал тревоги, жёлтые – привлечь внимание, а зелёные – дать понять, что всё хорошо. И слава Богу, «красные» письма им писать ещё не доводилось

Они сидела там день за днём, ночь за ночью, иногда исчезая только на несколько часов. Я наблюдал за ней – она была молодой, незаметной кошкой.Такие десятками гуляют по Питерским дворам, проживая свой тяжелый, короткий век в вечной погоне за едой и теплом, стараясь быть не узнанными, не пойманными и непонятыми людьми. Не могу сказать, что мне было жаль её. Я всегда жалел только красивых.

И, тем не менее, я привык к её присутствию. Садясь к окну я сразу же искал глазами знакомый тёмный силуэт. И огорчался не увидев его…Она стала частью вида за окном, частью моего мира, моего города………
Проходил месяц за месяцем – за августом наступил медовый сентябрь. Он окрасил кленовые листья охрой и сиеной, смыв изумрудно зелёный долгими ночными дождями. Октябрь закрасил ровной гуашью пастель и темперу лета,а ноябрь вырвал листья осеннего альбома порывами властного, северного ветра……

Она ждала…Кого, чего? Не знаю….Порой мне казалось, что она не кошка, а собака потерявшая своего хозяина на перекрёстке этих шумных улиц…В её ожидании было столько терпения и преданности этому месту, как будто она было неведомым часовым, маленьким, слабым , живым сфинксом на этом холодном гранитном парапете Мойки….

Началась зима….Город засыпало первым сверкающим снегом…Мой дом изредка навещали Женщины-кошки, а просто кошки ушли до весны с набережной в неведомые мне лабиринты подъездов, подвалов и подворотен….Осталась только она….Снег засыпал её под вечер, ложась белоснежными перьями на её худую, вздрагивающую от ветра спину….В свете тусклого туманного фонаря её совсем не было видно и иногда острая жалось пронзала моё сердце, но мне не хотелось вставать из тёплого кресла, одевать пальто и открывать дверь в ещё не холодную, но уже колючую зиму.

В то утро кошки не было на парапете, я протёр рукой запотевшее окно и не увидел её…..Снег ровной линией лежал на граните набережной, не оставляя сомнений в том, что сегодня она не пришла. Я оделся и вышел на лестницу.

Кошка сидела у парадной, прижавшись боком к железной двери, в надежде, что хотя бы та согреет её….Она мелко вздрагивала, всё глубже поджимая под себя замёрзшие лапы. Я взял её на руки – и она совсем не сопротивлялась,только благодарно посмотрела на меня удивительными, огромными глазами такого цвета, которого я раньше никогда не видел ни у кошек, ни у женщин, ни у женщин-кошек. Глазами цвета Любви.

Она стала мне другом. Впервые я оставил у себя в доме живое существо из породы кошачьих. Раньше мне никогда не хотелось связать свою жизнь ни с Женщиной, ни с Женщиной- кошкой, ни просто с кошкой ….Она была исключение…Полосатая, серая, обычая…Отчаянно старавшаяся выглядеть счастливой она уже, кажется, становилась такой….

Мне нравилось, что она часами ждала меня у двери, если я уходил и тихо, искренне радовалась моему приходу, прислонившись очаровательной мордочкой к дверному косяку и глядя на меня полными любви глазами…Она не была Кошкой в полном смысле этого слова – что то неуловимое, нежное, почти человеческое проскальзывало в её взгляде, в её движениях….Она наполняла мой дом ожиданием чуда, ожиданием весны. И я был благодарен ей за это. Любил ли я её в ответ? Не знаю.

В моём альбоме с рисунками оставался один, последний белоснежный чистый лист. Он жёг меня, как последняя непрочитанная страница интересной книги, он будоражил воображение весенними мартовскими снами…Он просил выйти на охоту в ночной город, он ждал.

В тот вечер я привёл домой Женщину-Кошку….Я встретил её, ужиная в ресторане у Банковского мостика..Грифоны сверкали своими золотыми крыльями, ручьи лились навстречу заходящему солнцу, мелкий серебряный дождь мерцал на оконных стёклах ресторана. Она пила кофе – каштановая, породистая, с аквамариновыми глазами…Её хотелось нарисовать, её хотелось взять за руку…Она была не против.

Я открыл дверь старым ключом. Кошка сидела в коридоре. Увидев незнакомку она зашипела, затем обречённо посмотрела на меня и мгновенно отступила в полосу ночи, в тёмное пространство большой, пустой квартиры. Я тут же забыл о ней. Меня ждала Ночь. Мартовское полнолуние светило в окна ярким лимонным диском. Чёрный шёлк моей постели был пронизан кружевом лунного света и тенями деревьев….И Женщина –Кошка была прекрасна…

Я здесь медленно, по-тихому схожу с ума. Один слой так мило накладывается на другой — и везде ты глядишь на меня и задаешь вопросы. Ты правда расспрашиваешь?

Маленькая, грустная пантера со светлой шерсткой, живущая в зоопарке, — смейся, высмей их всех! Нечего грустить из-за идиотов — они созданы для того, чтобы при их виде другие веселились.

Выше, еще выше! Волна голубая, волна зеленая! Летите — летите с пеной, с белой пеной в гривах! Ах, эта вечная оседлость! Беспокойство — вот удел наш и наше счастье. И если я с таким отчаянием взываю к тебе… — кто бы вернул мне счастье взывать, чтобы желаемое тысячекратно исполнялось… ибо только в тебе исполнение всех желаний, любимая Фата Моргана Господня…

Большая комната наполнена тихой-тихой музыкой
— фортепьяно и ударные, — это все Чарли Кунц, десятка два пластинок которого нанизаны на штырь моего проигрывателя.
Это музыка, которую я люблю
— чтобы отлететь, предаться мечтам, желаниям…
Вообще-то мы никогда не были по-настоящему счастливы; часто мы бывали почти счастливы, но так, как сейчас, никогда. Согласись, это так. Иногда это было с нами, иногда это было с другими, иногда одно с другим смешивалось — но самого счастья в его полноте не было. Такого, чтобы не представить себе еще большего; все было словно пригашено, как и сейчас. Ты вдумайся — только будучи вместе, мы его обретаем. Пылкая моя,……

……поздним вечером, когда стемнеет ……. из ночи,
словно две темные стрелы, вылетят две бабочки, два смутных ночных павлиньих глаза — говорят, будто в них живут души давно умерших людей, испытавших когда-то счастье; они подлетят совсем близко,
и всю ночь их будет не оторвать от края стакана, со дна которого еще струится запах вина, всю ночь их тела будут подрагивать, и только утром они поднимутся и быстро улетят прочь …….

Милая, дарованная Богом, — когда целыми днями лежишь в постели, когда все давно перечитано, являются толпы воспоминаний и уставляются на тебя.

Я думаю, нас подарили друг другу, и в самое подходящее время.
Мы до боли заждались друг друга. У нас было слишком много прошлого и
совершенно никакого будущего. Да мы и не хотели его. Надеялись на него,
наверное, иногда, может быть — ночами, когда жизнь истаивает росой и уносит тебя по ту сторону реальности, к непознанным морям забытых сновидений.

…….я счастлив, потому что у меня есть ты, милая, дарованная Богом, и я люблю тебя…

Иногда ты очень далеко от меня, и тогда я вспоминаю:
а ведь мы, в сущности, ни разу не были вместе наедине.
Ни в Венеции, ни в Париже.
Всегда вокруг нас были люди, предметы, вещи, отношения.

И вдруг меня переполняет такое, от чего почти прерывается дыхание:
что мы окажемся где-то совсем одни, и что будет вечер,
потом опять день и снова вечер,
а мы по-прежнему будем одни и утонем друг в друге,
уходя все глубже и глубже, и ничто не оторвет нас друг от друга,
и не позовет никуда, и не помешает, чтобы обратить на себя наше внимание,
ничто не отрежет кусков от нашего бесконечного дня, наше дыхание будет глубоким и размеренным, вчера все еще будет сегодня, а завтра — уже вчера,
и вопрос будет ответом, а простое присутствие
— полным счастьем…

……Всего три месяца моей крови освещены тобой, а девять других протекают в тени, — девять месяцев, за которые и зачинается, и вырастает, и рождается дитя, девять темных месяцев, полных прошлого, девять месяцев, не несущих еще твоего имени, не ведающих ни прикосновений рук твоих, ни твоего дыхания и твоего сердца, ни твоего молчания и твоих призывов, ни твоего возмущения, ни твоего сна, ах, приди и взойди…

Сердце сердца моего!
В каком-то журнале о кино я видел твою фотографию,….. снимок просто замечательный, в нем есть все: и грусть, и прошлое, и немножко усталости,
доброта, долгий, подчас ошибочный путь, мужество, собранность,
сосредоточенность, страстность, способность заблуждаться и мечтать,
— многое из прошлого и кое-что уже от меня…

……мы лишь касались друг друга, и только руки наши оживали совсем-совсем ненадолго, мы были так близки и шептали спросонья:
«о ты, любимая»
и «как я люблю тебя»
и «я не хочу никогда больше быть без тебя»…
Я не хочу никогда больше быть без тебя, рот у лица моего,
дыхание на моей шее, я не хочу никогда больше быть без тебя,
я никаких других слов не знаю, мне приходится целый день выстраивать
что-то из них, я хочу отбросить их прочь,
я весь — поток чувств,
и я хочу лежать рядом с тобой и беззвучно,
молча говорить тебе…

Этот мотив, который преследует меня день и ночь,
Этот мотив не рождён сегодня,
Он пришёл из такого же далека как и я,
Заигранный сотнями музыкантов
Однажды этот мотив сведёт меня с ума
Сто раз я хотела сказать почему,
Но он пресёк мою речь
Он говорит всегда передо мной,
И его голос перекрывает мой голос

Падам...падам...падам
Он приходит бегом за мной
Падам...падам...падам
Он захлёстывает воспоминаниями
Падам...падам...падам
Этот мотив показывает на меня пальцем,
И я тащу за собой как странную ошибку
Этот мотив, который знает всё наизусть.

Он говорит: «Вспомни свою любовь,
Вспомни, так как это твой черёд,
Нет причины, чтобы ты не плакала,
С твоими воспоминаниями на руках...»
И я припомню тех, что останутся,
Мои двадцать лет заставят бить в барабан,
Я вижу как бьются жесты
Вся комедия любовных историй,
На этот мотив, который все время звучит.

Падам...падам...падам
Слов «я тебя люблю» 14 июля,
Падам...падам...падам
Слов «всегда», которые покупаются по дешёвке,
Слов «Хочешь ли ты» пачками,
И всё это для того, чтобы наткнуться вдруг на углу улицы
На мотив, который меня узнал.

Слушайте шум, который он мне причиняет,

Как если бы всё моё прошлое проходило,

Нужно сохранить печали на потом,
У меня из них целое сольфеджио на этот мотив, который стучит,
Который стучит, как деревянное сердце..

«Дай вам Бог, чтоб ты его всегда любила, если все же замуж вышла по любви..» - прочувствованно и чуть хрипловато пел Андрей Державин. Оля прислушалась. Замуж по любви... Так, наверное, кажется всем в день свадьбы. Вспомнился свой праздник. Поздняя осень. То ли поэтому, то ли была тому иная причина, но в день свадьбы ей все время хотелось плакать... Она ехала в роскошной черной «Чайке», молодой муж скупо улыбался над очередной шуткой свидетелей, а ей хотелось отчаянно разреветься, да так, чтоб все увидели, что ей плохо, по-настоящему плохо... что она боится последствий той ошибки, которую уже совершила, стоя сегодня на красном ковре ЗАГСа и послушно отвечая на формальные вопросы регистратора.

В какой-то момент подошла мама. Грустные мамины глаза.. Она молча погладила Олю по голове, как много лет назад, и тихо прошептала: «Теперь все, теперь ты сразу стала старше на много лет, главное - научиться терпеть... » И столько было отчаянья в этих словах, что Оля действительно расплакалась. Но на свадьбе никто не поверил бы, что плачет она от горя, от непоправимости совершенной ошибки.

      С тех пор прошло много лет…Выросли дети, изменился овал лица и фигура, в паспорте сменились уже две фотографии, а она по-прежнему терпеть не могла позднюю осень и запах горелых листьев... Было что-то смертельно тоскливое в осеннем высоком и прозрачном небе и отчаянно - обнаженных ветвях деревьев...

Ольга спешила на работу, заполненный автобус вызывал раздражение, избыток запахов и какофония мелодий мобильных телефонов заставляли ее недовольно хмуриться. Обычно на улице она старалась не встречаться глазами ни с кем. Это порой приводило к курьезным ситуациям, когда она проходила мимо своей лучшей подруги, просто не увидев ее, но зато избавляло от многих неприятных взглядов, особенно вечером, когда она неторопливо шла домой. Достаточно стройная фигура, несмотря на возраст, высокие каблуки, распущенные по плечам волнистые волосы привлекали внимание к Ольге, даже иной раз излишне, когда от назойливой галантности приходилось спасаться бегством. Ее возраст редко выдавал себя, а потому неспешно прогуливающаяся симпатичная женщина в вечернее время часто привлекала внимание, создавая иллюзию поиска приключений, что совершенно не отвечало истине, но разве это кому-то объяснишь, а даже если и объяснить - зачем?

Привычка скользить по лицам спасала и сегодня. Если бы не случайный взгляд в распахнутую дверь автобуса. На остановке, небрежно прислонившись в стене газетного ларька, стоял мужчина лет 28-30, совершенно увлеченный телефоном. Может, писал смс... Атлетически сложе, темноволос, коротко стрижен... аура абсолютной власти и уверенности... И руки... Красиво вылепленные то ли природой, то ли его собственными усилиями в тренажерном зале, или и тем, и другим. Именно они в первое мгновение привлекли внимание Ольги.

Она присмотрелась. Но, в лучших традициях фантазийного сюжета, автобус наконец решил тронуться с места. Оля отвернулась. Мысль пронеслась: «Хорош… Вот бы рядом такого... Какие сильные руки...В его объятиях можно забыть обо всем...» Мысли счастливее фраз и предложений, они могут успеть проскочить в голове быстрее, чем разум или жизненный опыт даст приказ их остановить. Внутри разлился жар. »Ненормальная, о чем ты думаешь? в твои - то годы? Скоро внуков нянчить.. » Даже перед самой собой стало стыдно, и Оля украдкой огляделась вокруг: не заметил ли кто ее вольности? Люди были погружены каждый в свои заботы и проблемы, и шальные Олины мысли никого не задели.

День прошел своим чередом. Детали домашних дел, служебные вопросы, требующие решения, распоряжения руководства и неотложные задачи, поставленные самой себе, - все это всерьез отвлекло внимание Ольги от утреннего происшествия. Только иногда сладко ныло в груди от какого-то непонятного ощущения запретной радости.

Следующее утро началось несколько нестандартно. Собираясь на работу, Ольга поймала себя на том, что чуть более тщательно подкрашивает лицо, слишком долго укладывает волосы, добиваясь одной ей ведомой безукоризненности… Тень какой-то мысли, как нахальная мышь, мелькнула перед внутренним взором и опять спряталась, не дав возможности понять, в чем причина таких перемен. Второй раз эта же мысль махнула хвостом в момент, когда Оля садилась в автобус и намеренно подвинулась к окну, откуда хорошо была видна остановка. И опять осталось только чувство легкой тревоги, как от любой недосказанности...

Опять утренний шум, какофония, небольшой ленивый скандал в автобусе с выяснением, кто воспитан, а кто недостаточно... И снова взгляд только скользит по утренним хмурым лицам... Только чаще обычного задерживается на лицах тех, кто стоит на остановке. Оля уловила, что как-то странно взволнована. К чему бы это? Привычно стремясь понять, в чем дело, стала перебирать предстоящий день... Вроде бы ничего особенного... Откуда же волнение? непонятно.

В этот момент взгляд опять остановился на подплывшей остановке. Ольга сглотнула, инстинктивно вернув на место сердце, которое, казалось, сейчас выскочит. Он снова стоял около газетного киоска, но на сей раз телефон был в опущенной руке, а он смотрел, казалось, что на нее. Оля стремительно отвернулась, будто проверяя, на кого он смотрит так пристально? Нет, все было по-прежнему, рядом ни одной мало-мальски привлекательной девушки нет, только седовласая матрона злобного вида, которая, казалось, была готова разорвать любого, кто попытается так или иначе прижаться к ее необъятным телесам. Но утренняя давка просто требовала прижиматься, что никак не улучшало настроения матроны.

Ну, не на нее же он смотрит... Оля слегка опустила голову и украдкой посмотрела на него. Он продолжал смотреть в окно автобуса, и казалось, что смотрит прямо на нее, Ольгу... Легкая насмешливая полуулыбка исказила его губы. Это адресовано ей? Он что, понял ее волнение?! Оленька, ну нельзя же так! Ты давно уже не юная студентка, чьи мысли было позволительно читать молодым людям, особенно если очень хотелось, чтоб их прочитали и правильно прочитали. Ольга приняла неприступный вид и отвернулась от окна, изображая равнодушие, которого на самом деле просто не могло быть. Мысли метались...

Автобус тронулся, успешно решив за Ольгу проблему выбора: посмотреть еще раз на него или продолжать делать вид, что не заметила? Воспитание повернуться не позволило... Только спустя несколько минут сознание опять стало фиксировать шум автобуса, визгливый тон голоса необъятной матроны, протискивающейся к выходу с грацией слона, хрипловатый шепот мальчишки, спорящего с отцом, на какой остановке им выходить. Ольга будто выплывала из тишины какого-то нового, только что рожденного мира, где были только он и она. Вместе со слухом вернулось чувство стыда и правильности. Она даже прикрыла глаза, будто не могла отныне открыто смотреть вокруг, понимая порочность и стыдность своих мыслей и ощущений. На глаза навернулись слезы. Ольга торопливо отвернулась к окну, чтобы скрыть предательскую влагу на ресницах. Стыдно... Боже, как стыдно... Он практически годится мне в сыновья, а я как глупая девчонка пускаю слюни от одного его вида...

Не сметь! - прикрикнула Ольга на себя, и даже туфелька едва заметно дернулась, будто притопывая от негодования. Она расправила плечи, подняла глаза и приказала себе мысленно составить список первоочередных дел в офисе.

- Чтоб не думала о всяких глупостях, как последняя дура! - мстительно добавила сама себе... И снова день пролетел, подгоняемый сотней дел и забот, и только проезжая мимо роковой остановки, Оля смущенно отвернулась, будто сама остановка была отныне чем-то стыдным и запретным... запретным для нее...

Утром Ольга равнодушно пропустила и один, и второй полупустые автобусы, будто не решив для себя, куда она едет. И вдруг, будто решившись, втиснулась против своего обыкновения в переполненную маршрутку. С опозданием пришла мысль, что лучше пострадать в тесноте и духоте машинки, чем ехать опять мимо той остановки. Вот пока дурь из головы не выбросишь, так и будешь мучиться! - тоном назидательной учительницы сказала Ольга себе...

Пунктуальная и правильная, она стала решительно пропускать автобусы и садиться в маршрутное такси, только чтоб не видеть больше ту остановку.

Так прошли две недели. Поездки в маршрутном такси неожиданно приобрели даже какой-то комфорт, она могла чуть позже выходить из дома и все равно успевала вовремя на работу, и постепенно причина поездок на маршрутке стерлась, потерялась, остался только незначительный выигрыш во времени, которым даже себе Оля вполне успешно объясняла необъяснимое стремление ехать в толчее.

В это утро все началось не так. Мало того, что проспала, с утра пораньше отключили воду и принять утренний душ не удалось. Спеша и ругая себя на чем свет стоит, Ольга торопилась на остановку, понимая, что привычная маршрутка уже ушла. Пришлось сесть в автобус, и как-то автоматически она села именно туда, где сидела последний раз. Практически сразу накатило волнение... Перед глазами всплывал его образ... Вот дурная! Ну когда ты угомонишься? Опять? - укоризненно, но уже не зло, будто смирившись, говорил внутренний голос. А она только глупо и грустно улыбалась, будто в предвкушении того разочарования, которое ждет ее буквально через несколько минут. Его же не будет там... Я только посмотрю, что его нет, и успокоюсь... Раз нет, то и думать не о чем... Пусть это будет просто легкое приятное воспоминание...

Автобус подъезжал к остановке, когда напряжение Оли достигло предела. Она отвернулась от остановки, с преувеличенным вниманием разглядывая нарядное пальто стоящей рядом девушки, и буквально ударами сердца отсчитывая секунды, пока автобус принимал пассажиров. Быстрее...быстрее, - мысленно умоляла она, не имея сил посмотреть в окно, и понимая, что еще мгновение, и она все-таки повернется. Наконец автобус тронулся, и Ольга незаметно перевела дыхание. Все, самое тревожное позади. Она привычно расправила плечи и подняла глаза, будто проверяя, что все ее терзания остались незамеченными никем из пассажиров. Сердце пропустило один удар... Прямо перед ней стоял он, стоял и насмешливо-загадочно улыбался...

Оля не знала, куда деться от его взгляда. Он смотрел на нее так, будто они давно знакомы, но ведь это же не так. Она пристально рассматривала проплывающий хмурый пейзаж за окном, преувеличенно быстро поворачивалась на малейшие признаки обычного утреннего недовольства пассажиров или плач ребенка. Самой себе она напоминала встрепанную курицу, которая бестолково хлопает крыльями и не знает, куда себя деть, видя приближающуюся кошку... Мельком, буквально боковым зрением, она видела, что Он продолжал стоять рядом, все так же насмешливо улыбаясь и глядя на нее. В какой-то момент она вдруг осознала, что надо просто ответить ему взглядом, полным иронии и удивления, и тогда он, возможно, отпустит ее из плена своих глаз. Глупое решение, но мало ли глупостей мы совершаем, когда разум напрочь отказывает нам служить...

«Как просто утонуть в чужих глазах, тебя терзающих улыбкой, властью, негой…».. Слова сами собой сложились в эту мелодраматическую строку, и Оля поняла, что теперь она окончательно пропала... Надо только найти в себе силы не показать это ему. Нельзя. Ну есть же еще чувство собственного достоинства... Она смотрела в его глаза. Его губы улыбались, а вот глаза... Странно, глаза были абсолютно серьезны, будто он решал невероятно сложную задачу. Казалось, они жили совершенно отдельной жизнью. Внешность и манеры плейбоя и такой серьезный взгляд. Невозможно понять цвет этих глаз... Они в каждую отдельную минуту разные, будто сложены из стекляшек калейдоскопа, такие же чисто - прозрачные и непредсказуемые. Мгновение - и новая картинка... новый образ.

Оля стряхнула с себя оцепенение и опустила глаза. Опять прорезались звуки внешнего мира, будто до этого она была защищена его глазами от суеты и шума... будто она опять была в том мире, где только он и она... Но этот мир, к ее ужасу, из новорожденного и расплывчатого становился все более обжитым... обжитым ими обоими...

Ольга давно не чувствовала себя настолько загнанной и растерянной. Карусель мыслей, чувств, эмоций и раскаяния в собственной глупости буквально выжала из нее способность реально мыслить... Автобус остановился, она рванулась выскочить из него, но на пути стоял он. Секундная растерянность лишила ее возможности вовремя покинуть автобус, и Оля с ужасом увидела закрывающиеся двери, но теперь она стояла рядом с ним...

Он слегка склонился к ней и тихо проговорил:
- Ольга?
Ей показалось, что это ее внутренний голос окликает ее, однако он ждал ответа. Оля сдалась, признавая поражение в борьбе с самой собой.
- Да. Но я не буду спрашивать, откуда Вы это знаете... - она слегка улыбнулась.
- Тогда я не буду говорить Вам, что еще Ваша подвеска рассказала мне о Вас, кроме имени, - лукаво улыбнулся он в ответ.

       Оля вспыхнула, прикоснулась пальцами к подвеске... Ее подарил ей много лет назад человек, которого уже больше нет.. Нет не только в ее жизни.. Нет вообще.. Он был ей дорог, но остался только его подарок. Она практически никогда не снимала эту подвеску, только если вечернее платье требовало более торжественного украшения, что было крайне редко: и вечернее платье, и необходимость соблюдать этикет... Как рассыпавшиеся из корзинки клубочки разноцветной шерсти, мысли раскатились в разные стороны... Она растерянно и беспомощно посмотрела на него. Он улыбался. Да ничего он не может знать, глупости, - мелькнула мысль и опять пропала. Оля устало опустила глаза:

- Я выхожу на этой остановке..
- Я тоже, надо же, какое совпадение! - чуть иронично произнес он.
- А почему Вы не спрашиваете мое имя? - выходя из автобуса и подавая ей руку, спросил он.

Ей стало трудно дышать, когда его рука первый раз коснулась ее пальцев. Полностью поглощенная своим ощущением от тепла и уверенности его руки, силы, заключенной в ней, и той мягкости, которая буквально обволакивала ее, она не сразу ответила.
- Я никогда не знакомлюсь в транспорте и на улице. Да и вообще, все это как-то очень странно, - с досадой добавила она.
- Что именно странно?
- Не знаю... Все! Все странно! - чуть дрогнувшим голосом повторила она. - Зачем это все???

Она сделала последний отчаянный рывок в уже давно проигранной битве с собой, попыталась прервать то, что уже не могло быть прервано... Что начинало жить своей жизнью и управлять ее жизнью, ее чувствами и эмоциями..
- Зачем вы вышли? Я же вижу, что вы никуда не спешите, значит, вы ехали не сюда! Что за странные шутки? Откуда вы знаете мое имя? Что вам от меня надо? Поймите, мне уже слишком много лет, чтобы верить в сказки!!! - истерика истерзанной души нарастала, и Ольга даже не поняла, что выдала себя с головой.
- Я думаю, сейчас мне лучше уйти, - мягко сказал он.
- Вам лучше вообще уйти! - резко ответила она и почти побежала...

      День прошел в тумане. Оля не могла заставить себя сосредоточиться. Все валилось из рук. Она принималась то за одно, то за другое, но даже самые простейшие действия требовали буквально физических усилий... Мысли были так далеко от работы, что ее повседневная жизнь казалась нереальной. Лейтмотивом звучали слова, хаотично чередующиеся в ее сознании: «Сумасшедшая, а вдруг это тот единственный шанс?...нет, дурная... но ведь может быть?...ничего не может быть.» И вдруг, подобно яркой вспышке: «Ты же прогнала его, истеричка. Он ушел. Все.. Все кончилось, не начинаясь. Вот теперь точно ничего не может быть...», и на смену пришло облегчение и грусть.

      Наступил октябрь. Оля ездила на работу в одно и то же время, в одном и том же автобусе, садясь на одно и то же место, даже не отдавая себе в том отчета. И только новая привычка родилась из того безумного в своем счастье сентября: она больше никогда не позволяла себе скользить взглядом по лицам окружающих…Она всегда шла, полуопустив глаза, и даже, столкнувшись с кем-то в переходе, не находила в себе сил поднять ресницы, боясь обжечься наяву о тот взгляд, который преследовал ее во сне и временами заставлял проснуться...

Вот и сегодня все, как всегда. Только одно «но». Сегодня у нее день рождения. Но это действительно самый обычный день, который ничем не отличается от других дней в ее году. Когда-то давно это был праздник, но так сложилось, что последние несколько лет даже дома ее поздравляли сдержанно, даже как-то скомкано, будто стыдясь ее лет и вынужденной необходимости поздравлять. День рождения красив и оправдан, когда именинница молода и очаровательна или достойна праздника своими жизненными достижениями. Ольга не относила себя ни к той, ни к другой категории, а значит, и праздник просто нелеп в ее-то годы... Она каждый год с чувством неловкости начинала отсчитывать дни, приближающие ее к этому событию, мечтая, чтоб после вчера сразу наступило завтра, но каждый год ей приходилось снова проходить через это.

Вот и сегодня, как обычно, она не ждала никаких сюрпризов и неожиданностей, и с легким раздражением пережила поздравления от коллег - формальный букет цветов, который она формально оставила в офисе, и конвертик с деньгами, собранными «на каждого». Настроение было под стать погоде. Моросящий время от времени дождь и легкий шорох опавшей листвы, горьковатый запах дыма и мрачные лица прохожих... Дорога домой занимала много времени, менялись остановки, Оля привычно расставляла приоритеты в сегодняшних домашних делах и совершенно невидящим взглядом смотрела в окно, просто чтобы куда-то смотреть...

И вдруг с какой-то странно - щемящей болью в призрачном свете фонарей Ольга увидела его... Как и месяц назад, он стоял на остановке и что-то набирал в телефоне. Он не смотрел по сторонам, и Ольга, с каким-то извращенным удовольствием позволила себе разглядывать его, вспоминая забытые или не замеченные тогда, в сентябре, детали облика. Темные волосы, высокий лоб, капризный изгиб губ... И руки... Эти руки она помнила слишком хорошо, и хотя сегодня они были скрыты курткой, ей казалось, что они обнажены. Оля с удовольствием рассматривала его и пропустила мгновение, когда он поднял глаза от телефона и посмотрел на стоящий рядом автобус... В следующий миг он уже входил в автобус. Достаточно высокий, он был виден ей от самой двери, и она понимала, что он идет к ней. Сделать вид, что не узнала, не удастся, остается смириться... принять эту встречу как нежданный подарок судьбы... или дьявола...

      Он решительно подошел к Ольге и молча встал рядом. Все так же храня молчание, он вышел с ней на остановке и подал ей руку. Ее охватило странное спокойствие. Она уверено опустила свои пальцы в его ладонь, будто невольно принятое решение было обдуманным и единственно закономерным, и столь же уверенно посмотрела ему в глаза.

- Здравствуйте! - усмехнувшись краешком губ, сказал он.
- Добрый вечер! - слегка склонила голову она и потянула свою руку из его ладони. Он не отпустил, более того, плотно взял ее за руку, переплетя свои пальцы и ее. Этот жест показался ей таким привычным и уютным, что Оля оставила свою руку в его плену.
- Вы меня удивили своим появлением! Какими судьбами? - заметила Оля, сама удивляясь ровности голоса и тона.
- Да вот, проездом! - усмехнулся он.
- Здесь? Проездом? Странно, - не поверила она.
- Да вот, знаете ли, так вот ехал - ехал и оказался проездом здесь. Решил - а почему бы не увидеть Вас? - по-мальчишески ответил он.
- Как Вас зовут? - она задала мучивший ее вопрос.
- Евгений.
- А я Ольга.
- Я уже знаю. Вы же помните, что у Вас очень болтливая подвеска.

Ольга улыбнулась. Да уж, буква довольно много могла сказать внимательному человеку, и странно было бы ожидать, что ее имя Оксана - оно не так часто встречается сейчас. А вот Оль много, как никогда. И все-таки... Оригинал...

- Куда мы идем? - осторожно спросила Оля после паузы.
- Вы знаете, Ольга, мне не очень удобно, но я хочу прежде всего утолить плотский голод, - озорно сказал он. Ольга похолодела, но еще до того, как успели сорваться с губ какие-то внятные слова, Евгений продолжил:
- Я очень хочу есть. Вы составите мне компанию?
Вздох облегчения едва не выдал ее... Она не согласилась:
- Мне надо домой.
- Тогда мне придется умирать от голода, - быстро ответил он.- Я все-таки настаиваю. Давайте найдем какое-нибудь приличное кафе.
- Женя, а Вы хорошо подумали? Вы знаете, сколько мне лет? - осторожно начала Оля.
- А что не так с Вашим возрастом? - удивился он.
- Нет, скорее это с Вашим возрастом не совсем то, - улыбнулась Ольга. - Мне кажется, я старше Вас лет на 20.
- Вы не правы, - уверенно возразил Евгений. - Я думаю, на 15. Но это не имеет никакого значения. Разве мы о возрасте говорим?

Ольга слегка растерялась. Ее этот вопрос изрядно мучил и беспокоил. Как больной зуб... вроде и острой боли нет, но ноет... Она отступила. Раз ему эта тема неважна и неинтересна, пока есть смысл оставить ее.

Они шли по вечернему городу, Евгений по - прежнему держал ее за руку, и они болтали... обо всем... Литература и искусство, отношения и секс, иностранные языки и философия... все, что приходило на ум одному и находило отклик в душе другого.

Время летело незаметно, и бросив взгляд на часы, Ольга осознала, что давно прошли те несколько часов, когда ее поздний приход домой мог остаться почти незамеченным или, по крайней мере, обойтись без вопросов: где была? почему так поздно? Сердце замерло. Она совсем забыла, что сегодня ее могли ждать дома.

Как жаль, что этот сказочный вечер пролетел, как одно мгновение...
- Женя, мне пора. - Ольга едва смогла выговорить эти слова, понимая, что сейчас все закончится, но родилась и крепла в ее душе уверенность, что это был единственный и самый лучший ее подарок на день рождения... Это был вечер, когда она могла забыть обо всем, и только гулять по городу с человеком, которому была интересна и который слушал и слышал то, что она ему говорила, даже если это была заведомая смешливая чушь, какой обмениваются только в юности... Это был вечер, который просто нельзя никогда забыть, потому что сегодня она вдруг опять вернулась туда, в свои 20 лет, в совершенно беззаботное время, ушедшее , казалось, совершенно необратимо, но на один вечер вернувшееся вместе с ним - молодым мужчиной по имени Евгений. Оля понимала, что вряд ли когда-нибудь такой вечер может повториться, ведь сказки на то и сказки, чтобы сбываться только однажды, но ощущение счастья все равно не покидало ее...

       Они дошли до ее дома, повернувшись к Евгению, Оля подняла на него счастливые глаза и серьезно сказала:
- Вы знаете, Женя, вы подарили мне невероятный вечер.. Я давно столько не смеялась. Мне кажется, что сегодня мне всего 20 лет. В душе, конечно! - легкая горечь слов искусно спряталась за почти неуловимой улыбкой. - Спасибо и прощайте!

Совершенно потерявшись в своих мыслях и желаниях, Ольга застыла посреди кухни, безвольно опустив руки. Заезженной пластинкой кружила мысль, что невероятно хочется увидеть его, но нельзя, это не приведет ни к чему хорошему, ему около 30 …а ей - страшно выговорить! - уже 46… но как хочется увидеть…услышать его мягко - мурлыкающий голос…увидеть эти глаза…но ведь это глупое желание.. оно не должно руководить ее поступками… Вихрем промелькнули воспоминания о вчерашнем разговоре и его упоминание о том, что надо будет сверить часы и планы. Волнение отступило. Всё, спокойно. Никакой встречи, никаких волнений. Обычная суббота, и планы должны оставаться неизменными. Все нормально, ведь никаких уточнений быть не может - номера телефона у него нет и быть не может, а значит, никаких корректировок… Она осторожно перевела дыхание, только сейчас поняв, что боялась вздохнуть, будто дыхание могло прервать удовольствие даже печально думать о нем…

     Звонок раздался в тот момент, когда Оля занималась цветами: аккуратно убирала засохшие листочки и веточки, слегка рыхлила землю вокруг цветка, шепотом рассказывая каждому, как он красив и замечательно цветет….Эти минуты выдавались все реже и реже в ее жизни.. цветы хирели без привычной ласки ее рук, но когда она могла выделить для них хотя бы полчаса, они наслаждались обществом друг друга: Оля впитывала в себя красоту и нежность цветов, а они получали неисчислимое количество комплиментов за радость цветения…

Звонил мобильный. Не взглянув на дисплей, она нажала кнопку приема вызова и в тот же миг, казалось, оглохла….Будто сквозь сладкий туман она слышала его голос…
- Добрый день! Небесная канцелярия благословила нас сегодня на встречу, вам так не кажется? - со смехом в голосе спросил Евгений.
- Почему? - глупо ответила она.
- Потому что замечательная погода. Разве для этого должны быть особые причины? - удивился Женя.
- А. ну да.. конечно… - невпопад ответила Ольга.
- Что «конечно» ? Вы приедете? Ой, только не надо спрашивать куда! - мы это уже обсудили вчера. На набережную.. - казалось, он видит сквозь телефон ее растерянность и искренне забавляется ею.
- Да нет.. не знаю.. наверное… - от растерянности она не могла внятно говорить...-Так Вы что, серьезно?
- Мне надо 54-ый раз повторить, что я серьезен? - нарочито-обиженно спросил он.
-Ну хорошо, тогда я приеду… Во сколько? - по-прежнему неуверенно проговорила она, сама ужасаясь своему решению…
- Давайте часов в пять, но встретимся в парке у левого входа. - предложил он.
- Хорошо, я приеду.

Телефон продолжал моргать дисплеем в опущенной руке, а у нее в голове кружились обрывки слов, фраз, звуков….Она снова и снова смотрела на часы и никак не могла сложить увиденное в слова, который же час… В какой-то момент Ольга увидела себя со стороны и разозлилась: взрослый человек, а ведешь себя как последняя дура!! Немедленно прекрати! - но это было как последний вздох… бесполезно… волнение кружило голову…

Зеркало показало не самую радостную картину… Вечная проблема - нечего надеть…Но что сказать дома? - это интересная задача… Так, ну проблема «надеть» решаема, благо погода сегодня позволяет… А что сказать дома? - вот это вопрос…Куда в 17 часов она может уйти? Только к дочери или к подруге. Но ни той, ни другой немыслимо сказать правду и просить поддержки. В магазин? Вряд ли. Шопинг - не ее хобби, скорее обязательная программа, а стало быть внезапно и вечером решенный выход будет по меньшей мере странным… Тогда…Тогда остается спровоцировать небольшой скандал, чтоб иметь возможность уйти из дома без объяснений и откровенного вранья…Но это так…некрасиво…неприлично….На чаше весов встреча с Женей и приличия, которым Оля подчинялась на подсознании всю жизнь…Что перевесит? Она решительно тряхнула волосами, вскинула голову, расправила плечи и пошла в комнату, где муж смотрел телевизор, - провоцировать скандал….

К назначенному времени Ольга была почти готова. Сложность сборов заключалась в том, что нельзя показать тщательность макияжа и выбора одежды. Надо было быть максимально обычной, повседневной, чтоб вопросы не возникли даже мысленно….Труднее всего было спрятать глупую улыбку, которая время от времени непроизвольно ложилась на губах мягкой складкой…и мечтательный взгляд…Маскарад не совсем удался, по всей видимости, поскольку сын, присмотревшись к ней, вдруг сказал:

- Ты сегодня какая-то странная…
- Да ну? какая странная? обыкновенная - чуть изменившимся голосом ответила она. - Тебе показалось…
- Нет, не показалось.. Ты сегодня слишком похожа вот на нее! - и показал на фотографию 17-летней Ольги, которую он сам пару лет назад поставил на свой стеллаж…
- Ну конечно!.. Это же я, почему же мне не быть на нее похожей! - несколько искусственно рассмеялась она и быстро вышла из комнаты, прерывая опасный разговор. Сын проводил маму удивленным взглядом.

Чтобы помешать наблюдательным домочадцам задать еще какие-то вопросы, Оля быстро надела пальто и вышла из дома, радуясь мнимой свободе и встрече с Женей…. Мысли кружились вокруг встречи, калейдоскопом показывая разные картинки, которые обрывались вопросами… Вот он целует ее при встрече….Поцелует? Нет, наверное, нет, тогда же было темно, а сейчас еще почти день…. Мы идем с ним за руку…Рядом…Как мы будем идти? ведь все увидят, что я его старше… Не нужно брать его за руку, пусть выглядит, что мы просто знакомые, сослуживцы, случайно встретились и нам по пути…

О чем говорить? Лучше молчать, тогда мы быстрее расстанемся, и он поймет, что нам вместе просто нечего делать…и тут же сжалось сердце от тени мысли, что эта встреча последняя…Вместе с тем почему-то она была уверена, что он не придет. Это удивительное сочетание радости встречи и уверенности в разочаровании качало ее на качелях, не давая ни радоваться в полную меру, ни грустить до слез… В какой-то момент она подумала: «Ну и ладно! ну и пусть будет так! зато я избавлюсь от этого наваждения - его глаза.. голос…и губы..» Да, что уж тут скрывать.. и его поцелуй долго вспоминался и не отпускал сладким замиранием души и сердца…

Дорога до центра города заняла удивительно мало времени, Ольга почти не заметила, как доехала до нужной остановки и вышла уже в полной уверенности, что Женя не придет, она сейчас подождет его минут 20 для надежности и вернется домой с почти спокойной совестью.. Нужно будет извиниться перед мужем, на котором она сегодня сорвала свою растерянность… И вечер пойдет как обычно.. Скучно, предсказуемо и размеренно…

Наверное, поэтому Ольга совсем не удивилась, когда не увидела Евгения на условленном месте. Сердце глухо ухнуло, и снова забилось в привычном ритме, отстукивая секунды, минуты… Она отошла к парапету.. Проверила телефон - работает.

10 минут пролетели довольно быстро, но дальше время замедлило свой бег… Каждая минута тянулась вечностью. Преувеличенно равнодушно Ольга поглядывала на телефон, но он молчал…
- Еще 5минут, и можно идти на остановку… И сообщения нет, наверное, он и не собирался приходить…  - на удивление спокойно подумала Ольга, одновременно прикидывая, поехать сразу домой или воспользоваться свободой полностью и погулять по городу…- Нет, все-таки сразу домой… Тогда некогда будет думать о том разочаровании, которое поселилось в ее душе и росло с каждой секундой  одиночества, грозя захлестнуть отчаянием и болью…

Она еще раз взглянула на дисплей телефона и направилась к выходу из парка. В этот момент звякнуло извещение о сообщении. Не останавливаясь, Ольга открыла его и невольно замедлила шаг: «Дышите ровнее, буду минут через 15…» Дрожь волнения  и обида рвали на части…. Уйти или подождать еще? Правильно уйти… Но хочется подождать…

- Ладно, подожду эти 15 минут, и потом, не колеблясь, уйду…-решила она. На последних секундах отведенных  пятнадцати минут Евгений появился около входа в парк и без тени сомнения направился к ней. Оля понимала, что надо хоть изобразить видимость обиды или недовольства, но почему-то так не хотелось начинать разговор с выяснения непонятно чего… Опять дрогнули мысленные качели и не позволили настроению соскользнуть вниз…Она улыбнулась, и все сразу стало иначе: солнце ярче, цветы красивее, голоса громче… И Женины глаза…Яркие, сияющие, обещающие праздник, который для Ольги начался в тот миг, когда он только подошел …

Они шли по парку, Женя держал ее за руку, а ей казалось, что буквально все взгляды в парке прикованы к ним…Удивление и даже презрение молодых и красивых барышень, адресованное ей, недоумение других людей  при виде столь странной пары заставляли ее прятать глаза под солнечными очками  и даже слегка втягивать голову в плечи, будто это могло сделать их менее заметными, менее яркими, менее вопиюще несопоставимыми…она осторожно взглянула на Евгения, рассказывающего что-то, и вдруг поняла, что его совершенно не волнуют все эти взгляды, которые повергают в шок ее…

Так, может, так и надо? Кому какое дело до того, с кем и почему она идет? Кого это может волновать? А вдруг он просто  умеет не показывать свое внутреннее состояние? А на самом деле ему тоже неприятна эта ситуация?... Но тогда зачем он настаивал на встрече? Зачем предложил? Вопросы кружились в вихре недоумения и неловкости, практически не давая ей возможности слышать, что говорит Женя… То ли он понял ее замешательство и решил усилить ситуацию, то ли просто ему  так нравилось, но вдруг Женя обнял ее за талию, а Ольгу словно обожгла его рука…захотелось просто растаять… Никогда не думала, что прогулка по городу с приятным ей мужчиной может доставить столько страдания и муки…буквально физически осязаемой муки…Мелькнула мысль, что впервые ей реально стала понятна фраза: путь на Голгофу… Вот и она шла на Голгофу…Голгофу людского осуждения и презрения.

Она не в силах была поднять глаза…Было обидно почти до слез, что такой желанный праздник не получается, катастрофически не получается, и только по ее вине. Ну что бы стоило не обращать внимания на всех тех, кто явно или мнимо осуждает ее… Ведь это совершенно не важно, кто и как думает о ней…А она теряет драгоценные минуты праздника, возвращающего ее в юность…Она теряет радость, которую повторить будет невозможно..

Да что за дикое ощущение  глупого подчинения людскому мнению!! Почему сейчас она травит себя, будто совершает преступление против человечества?? …. глупо.. И вдруг в какой-то практически неуловимый момент Оля отбросила все сомнения, будто сбросила змеиную шкурку неуверенности, решительно сняла солнечные очки и новым, уверенным взглядом посмотрела на Евгения. Вопросы, роившиеся в ее голове последние полчаса, как по мановению волшебной палочки, стихли и прекратили терзать, позволив ей наконец услышать Евгения.

Она шла по улице и наслаждалась своей обретенной свободой от самой себя, обществом своего спутника и замечательным осенним днем… Ей хотелось смеяться, прыгать по ступенькам, и в таком настроении она совершенно нормально восприняла на предложение Жени посидеть на лавочке на набережной. Они сидели, уютно обнявшись, и Ольга совершенно смело и даже слегка насмешливо смотрела на всех тех, кто пытался удивленно оглядеть их…Но вся ее уверенность буквально растаяла, когда на особенно неприязненный взгляд, Женя отреагировал шоково: он стал целовать ее… И снова вихрь чувств и эмоций захватил Ольгу: от паники (что он делает??!) до удовольствия от поцелуя (он все-таки поцеловал ее!!!) и желания просто им всем показать язык (вот вам! понятно??!!)…

Становилось прохладно.
- Давай прогуляемся? - предложил он, и взяв Ольгу за руку, повел по набережной…Как тогда, в первый вечер, они говорили обо всем и глупо хохотали над чем-то, что - будь это в другой ситуации,- могло и не быть таким смешным… Но сегодня все радовало и было весело…
- Зайдем выпить кофе? - спросила Ольга, когда они подошли к небольшому уютному кафе-кондитерской.
- Конечно, - согласился он.

Они взяли кофе и пирожные и сели за маленький столик на двоих около зеркала во всю стену. Напротив них расположилась небольшая компания немолодых людей, и дамы бальзаковского возраста опять принялись кидать на нее неприязненные взгляды. Но то ли она устала бояться и портить себе праздник общения с Евгением, то ли случился тот самый приступ безбашенного веселья, то ли ей стало просто все равно, но Оля совершенно не обращала внимания на их неудовольствие, особенно ей стало безразлично, когда Женя снова эпатировал заинтересованную публику: разломив пирожное на несколько кусочков, он аккуратно положил ложечку на край блюдца и взял ломтик пирожного руками и вложил его Ольге в удивленно приоткрытый рот.

Тетки за соседним столиком почти ахнули от такого откровенно сексуального жеста. А Ольга, будто какой-то бесенок подтолкнул ее в этот момент, добавила эпатажа, эротично облизав его пальцы от крема… Зеркало позволило, не поворачиваясь, увидеть реакцию всех, кто сидел за соседним столиком: мужчины сидели, замерев от удовольствия такого зрелища, женщины - от наглости этого зрелища. Наступившая тишина особенно подчеркнула счастливый смех Ольги и Евгения…

Оля первая очнулась, поймав в зеркале взгляд одной из женщин, полный зависти, злости и тоски…. Подняв глаза на Женю, она прошептала:
- Нас сейчас просто побьют… Пойдем, а? - и шаловливо улыбнулась. Поднявшись и стараясь не задеть больше глазами соседний столик, она потянула за руку Женю из кафе, а выйдя за дверь, отчаянно расхохоталась. Это веселье и шаловливость больше не покидали ее все оставшееся время. Она вела себя как щенок – подросток, который вырвался на волю и не умеет задумываться об условностях и требованиях приличий. Если бы она увидела на асфальте классики, то, наверное,  запрыгала бы по клеточкам, не обращая внимания ни на кого…

Вечер стремительно наступал, темнело с каждой минутой, и как ни хотелось продлить это ощущение радости, но надо было расставаться. Они медленно, растягивая вечер, шли к остановке, понимая, что такой вечер повториться больше не может… Подошла маршрутка и, повинуясь совершенно необъяснимому импульсу, Оля потянула Женю за собой, хотя знала, что ему не совсем по пути с ней… Он послушно зашел с ней в салон…Машинка тронулась, и одновременно опять исчез весь этот реальный мир, остался только тот, который создали они вместе - теплый, уютный, наполненный загадочностью и красотой, весь пронизанный радостью и светом...

Женя молчал. Неизбежность расставания грозно нависла над ними. Через несколько минут стало ясно, что вот-вот будет остановка, на которой Женя должен выйти, чтоб пересесть на свой автобус… Праздник кончился… Молчание становилось удручающим... И в тот момент, когда Ольга хотела вопреки своим правилам сама  спросить о следующей встрече, машина остановилась, Женя вышел и молча пристально смотрел на нее до  того момента, как дверь закрылась. Всё. Оглянувшись в заднее стекло маршрутки,  Оля увидела его удаляющуюся фигуру…

Всю дорогу до дома мысли растерянно бились, грозя прорваться слезами и отчаянием. Ольга пыталась успокоить себя тем, что вот сейчас, через секунду придет от него смс с каким-то обещанием дальнейших встреч, хотя никак не могла даже самой себе ответить: а зачем ей эти встречи? Она давно и бесповоротно замужем, у нее семья, дети, и регулярно врать или устраивать скандалы, чтоб уйти из дома, - она не умеет этого!… Она не умеет врать - это утомительно! Тогда зачем это всё? Зачем вообще он появился в ее жизни?

Оля была свято уверена, что не бывает случайных встреч в этой жизни, каждая встреча - это для чего-то, зачем-то, чтоб она что-то поняла или осознала то, что до этого момента оказывалось скрытым от ее понимания…. Простой вопрос: Зачем? - буквально окатил ее душу холодным потоком трезвости и почти ужаса. Практик - прагматик в ее душе поднял голову и стал привычно просчитывать ситуацию: что дальше? И эти трезвые подсчеты показали удивительно неприглядную картину… И уже понимая, какой вывод она сделает и как поступит дальше, Оля не смогла удержать одинокую слезинку, быстро скатившуюся по щеке.

              Прошла неделя. Каждое утро Ольга ехала на работу, но старалась,чтоб плотная толпа людей в автобусе закрывала от нее остановку, на которой мог быть Евгений. Или ее от Евгения, который мог быть на той остановке. Оля понимала, что отказаться от него еще раз - третий, если он окажется рядом, она не сможет, и тогда рухнет не только ее налаженная жизнь, но и жизнь тех людей, кто ей дорог … И она пряталась. Пряталась в автобусе. Отключила личный телефон, оставив для обязательного общения только рабочий мобильник. Как девчонка, она делала всё, чтоб не встретиться с Женей, напрочь забыв, что он умеет добиваться своего.

Он стоял на остановке и протягивал ей руку, предлагая помочь выйти. Секундное Ольгино замешательство было бесцеремонно  прервано спешащими  на выход пассажирами, и она приняла его руку. Молча и неспешно они шли по улице к Олиному офису.

Евгений первым прервал молчание.
- Почему ты выключила телефон? Я звонил миллион раз.
- Он мне надоел… - равнодушно ответила Ольга.
- Что за глупости? Как телефон может надоесть?!
- Может, когда не хочется говорить.
- О чем говорить? - недоумение Евгения нарастало.
- Обо всем. О нас. О тебе. О будущем. - буднично перечисляла Ольга.
- Каком будущем? - совершенно ошарашено спросил он.

Ольга впервые с момента встречи подняла на него глаза и, глядя в упор, с нажимом спросила:
- А разве у нас нет будущего?

От его молчания перехватывало дыхание. Оля держалась в своей скорлупе показного равнодушия из последних сил, ей хотелось бежать, куда глаза глядят, и одновременно спрятаться в его  сильных руках….Хотелось больше никогда его не видеть - и видеть его каждое мгновение ее жизни…. Хотелось покаянно плакать у него на груди - и хотелось, зло и иронично смеясь, уйти прочь с гордо поднятой головой. Эмоции перехлестывали через край, грозя прорвать хрупкую оболочку ее сдержанности, но она молчала и ждала… Чего? Ведь самой себе она давно уже ответила… и правильность или неверность этого ответа уже не имели значения, потому что ответ был продиктован жизнью, и чем дольше молчал Евгений, тем сложнее ему было найти слова…

- Оль, о каком будущем ты говоришь сейчас? - наконец в ее сознание проник голос Евгения. - Неужели ты готова вот так, прямо сейчас, без раздумий, перестроить не только свое и мое будущее,но и будущее твоих детей?

Ольга молчала. Он прав. Все ее терзания и слезы украдкой, весь восторг ее души и внезапно вспыхнувшая юность - все это он уже подарил ей. Имеет ли она право требовать от него чего-то больше? И,конечно, упоминание о детях… Оля могла - не без трепета и страдания изменить свою жизнь,но жизнь детей… Как будет им в ее новом будущем? Мысли лихорадочно закружились, рисуя картинки несчастных дочкиных глаз и суровой складки у губ почти взрослого сына - и она сникла… Она поняла, что так не должно быть…. Приняв решение, Ольга, наконец подняла голову, смело посмотрела Евгению в глаза и тихо, но твердо, без колебаний и эмоций заговорила:

- Женя, то, что произошло, не должно было случиться. С первого мгновения я понимала, что это противоестественно и неправильно, что это какой-то бес в ребро, только в женском варианте, но я не могла остановиться, хоть и пыталась. Спасибо тебе за эти мгновения и минуты, я буду это помнить как одну из самых удивительных радостей для меня, но…-крохотная пауза  дала возможность перевести дыхание и набраться сил для главных и самых страшных слов,которые она должна была произнести… - нам больше не надо встречаться.

Она отвернулась недостаточно быстро, и Женя успел увидеть слезы на ее глазах. Он схватил ее за руку, притянул к себе и прижал так,что перехватило дыхание. Стук его сердца отбивал ритм, как таинственный метроном….И, повинуясь этому метроному, снова мир изменился, что уже становилось привычным для Ольги, когда он был рядом, и от чего она только что отказалась…..

Покачивая ее в объятиях, Евгений задумчиво и удивленно произнес:
- Скажи, почему женщины всегда делают за нас выводы, пытаясь перевести наши слова на свой собственный язык, почему они совершают фатальные ошибки при этом переводе,но даже не понимают этого?

Чуть отодвинув ее от себя, чтоб заглянуть в уже совершенно заплаканные глаза, наполненные болью и отчаянием, он спросил:
- Неужели ты думаешь,что я нашел тебя для того, чтоб сейчас отпустить?

Ольга молчала, наслаждаясь его объятиями и совершенно не понимая его слов….Она их толком и не слышала.. Рефреном в голове кружилось: «Последний раз я слышу голос твой… последний раз счастливые мгновенья…..» - и все остальное не имело значения.

Она слышала, что он что-то говорит мягким, успокаивающим тоном,но прорваться его словам сквозь ее боль и отчаяние от потери не удавалось. И только когда он слегка встряхнул ее за плечи, Ольга очнулась. Подняла на него глаза и вновь не удержала слезинку,соскользнувшую по щеке.

- Оль… Оль,прекрати делать выводы за меня! Я не оставлю тебя, глупая, я только хочу сделать так, чтоб наше счастье не стало горем для твоих детей, слышишь?

Широко распахнутые Ольгины глаза неверяще смотрели на него, а губы беззвучно повторяли: «…не оставлю тебя…не оставлю тебя?»…Наконец голос обрел подобие уверенности , и она смогла все-таки спросить главное:
- Ты не оставишь..?
- Конечно, нет, ведь то, что происходит сейчас с нами, это такая редкость, которую нельзя отбросить,как случайные эмоции! Оль, ну ты такая взрослая, а я уговариваю и объясняю тебе очевидное,как маленькой девочке… - мягко-укоризненно говорил он. - Неужели ты еще не поняла, что нам больше нельзя расставаться?
- Как нельзя? А что же делать? Мне же на работу…. - упавшим голосом проговорила она.

- Ой, Олька, видела бы ты сейчас себя со стороны! - расхохотался Евгений. - Зареванная, губы дрожат, а из глаз такие искры сыпятся, что солнца не надо, - в темноте освещать могла бы,как прожектор!!!! Какая работа? Ты ж сейчас беспомощна, как новорожденный котенок!Еще полчаса - и ты будешь совершенно без сил. Накрутила в своей головке страстей - а я теперь вот разводи эти тучи руками! - и столько уверенности и надежности, какой-то необъяснимой уверенности и абсолютной надежности, было в его тоне и словах, что Оля мгновенно поверила: отныне он сам будет разводить любые тучи на горизонте ее души… Поверила и доверчиво прижалась головой к его груди, будто прячась за каменную стену, которой у нее никогда не было, – всегда она сама была каменной стеной, за которой уютно и спокойно жили все, кроме нее…

Но еще один вопрос не давал покоя, крутился на языке, будто мятная стекляшка карамельки,норовя то ли растаять, то ли выпасть звонким камушком, от которого пойдут круги по воде….Оля лихорадочно продумывала формулировку вопроса, понимая, что его надо либо задать именно сейчас, либо не задавать уже никогда. И все-таки спросила:
- Жень, неужели тебя не волнует, что я старше тебя?

Глядя на нее сверху вниз смеющимися глазами и нарочито серьезно он переспросил:
-Ты старше? Ты уверена? Действительно старше?

Оля не приняла его дурашливого тона в столь важном для нее вопросе и заторопилась пояснить свои сомнения:
- Жень, но ведь я и правда старше тебя… и это видно всем сейчас, а дальше будет видно еще больше.. Неужели тебя не смущает, что …. - она даже зажмурилась, будто в омут с головой прыгнула, произнося - …через некоторое время я начну стареть, а ты будешь еще молод и красив? - и стараясь угадать его ответ еще до произнесенных слов, она запрокинула голову, заглядывая ему в глаза в святой уверенности, что глаза солгать не смогут. И они не солгали. Как и слова:

- Оленька, какое имеет значение, кто как выглядит и кому сколько лет… Ты всегда будешь для меня красавицей с сияющими глазами, у которых нет возраста. Мне кажется, я прожил уже долгую жизнь, и только по какой-то нелепой случайности остался молод… Это только мешало мне искать тебя. Я не знаю, что заставило меня зайти тогда в автобус, но если есть на свете судьба, ангелы, провидение и прочие ясновидения и предназначения, то явно они играли в одной команде все вместе - против нас двоих: тебя - с твоими терзаниями и сомнениями, с твоей неуверенностью в себе и статусом семейной дамы, и меня - с моей убежденностью, что мне нужна юная душой отчаянная девчонка - и я обязательно найду ее, хоть через сто лет! Тебе не кажется, что они победили? - лукаво усмехнулся он.

Слова умудренного жизнью человека сами собой вырвались у Ольги:
- Дай Бог, если это так. Я могу только аплодировать этой победе!

И в тот же миг снова в памяти вспыхнули слова давней песни: «Дай вам Бог,чтоб ты его всегда любила,если все же замуж вышла по любви….» И хотя до свадьбы было еще так много времени, так много сложных дел и трудных объяснений, но Ольга с удивлением поняла: если стоит менять в своей жизни что-то, то только ради любви. Только ради любви. И совсем неважно, сколько тебе лет.

Елена laitdream, 2014.

Однажды ей показалось, что чудо произошло. Она поехала отдыхать в другую страну и там в ее жизни появился добрый, мягкий, ласковый человечек. Отогреваясь в его мягкости, Она ожила. А Он до сих пор не знал о Ее существовании. Но чудо неотвратимо надвигалось. И однажды оно произошло. Он послал цветы другой, но их случайно получила Она. И сказка началась.

Началась с предчувствия чего-то необычного - и серое небо поздней осени вдруг потеряло свою мрачность. Их полное "незнакомство" интриговало, манило, завораживало. Но прежде, чем им было суждено встретится прошло еще несколько месяцев.

Они писали друг другу письма, иногда разговаривали по телефону. Они узнавали друг друга, и от нахлынувшей яркости окружающего мира иногда перехватывало горло. Погода за окном для Нее вдруг стала определятся наличием в почтовом ящике письма от Него, а для Него - от Нее.

Они желали друг другу чашку теплого кофе утром, лунного света в окно ночью, шоколадных конфет с любимой начинкой и еще много чего. И наконец встретились.

- Добрый вечер. Это Вы?..
- Здравствуйте. Я. А это Вам. С днем рождения...

Большая плюшевая лопоухая собака - осуществившаяся мечта... Зима сменилась весной, на пальчике заиграло обручальное колечко от другого... А мысли были все больше о Нем. Сначала иногда, потом часто, потом Ее жизнью стал Он. А Она стала его вдохновением, его Малышом, Он передавал Ей приветы через луну, когда Она уезжала. Она их получала, и отправляла Ему открытки из другой страны, когда удавалось уехать от жениха... Через какое-то время Она поняла, что любит его, а Он Ее...

Увы! у них не было будущего - Она была обручена, Он женат. Их любовь была безнадежна, и от этого намного ярче, и отдавались Они ей, так будто каждый день был последним. У Них был всего месяц, всего один месяц вместе. Лето, жара, ночные прогулки по Москве, соловьи в парке, горячие поцелуи...

- Ты мое сумасшествие.
- Я люблю тебя.

Они потеряли способность дышать друг без друга.

- Я ХОЧУ ТЕБЯ ВИДЕТЬ. СЕГОДНЯ. КАК Я УЙДУ ИЗ ДОМА- НЕ ВАЖНО. ТЫ МНЕ НУЖЕН. ЧТОБЫ ПРОЖИТЬ СЛЕДУЮЩУЮ НЕДЕЛЮ, ЧТОБЫ УЛЫБАТЬСЯ, ЧТОБЫ ДЫШАТЬ.
- Знаешь, меня последнее время пугает то, как сильно ты мне нужна. Приезжай поскорее, а то воздух, который я успел набрать в легкие во время нашей последней встречи, уже заканчивается.

И они мчались друг к другу через все препятствия, через время, расстояния, чувство долга... через безысходность. Они любили друг друга, прогоняя мысли о завтра. Был Питер, Петергоф, фонтаны, и глаза друг друга, в которых было столько любви и отчаяния, что можно было утонуть. И были слезы. Она часто плакала от любви и безысходности. Он ее утешал, гладил по волосам, шептал ласковые слова. Она обнимала Его и слезы потихоньку высыхали - ведь Он был с ней, а завтра - будет еще не скоро...

Но однажды завтра наступило. Его жена и дети вернулись из отпуска, и медовый месяц закончился. Он пропал, Она его не искала. Она Его никогда не искала. Она всегда знала, что если Он захочет Ее увидеть - Он ее найдет сам. Он не искал. Она ждала, Она не помнит, сколько дней Она не отходила от окна, надеясь увидеть Его машину, не сводила глаз с телефона, проверяла почту... Он не появился на ее именины, не прислал цветы. Ее окружила Тишина. Мертвая вязкая тишина, в которой Она задыхалась.

Она написала жениху, что хотела бы приехать к нему пораньше, все документы были уже готовы... Она собралась и уехала. Единственное, что Она помнит в аэропорту - как все удивлялись Ее большой собаке, которая, конечно же летела вместе с Ней. Все остальное слилось в тяжелый, темный сон, сон даже без слез. Время остановилось.

В Ее жизни осталась большая мягкая собака, сладковатый запах его одеколона, его улыбка - мой милый Малыш, пятьдесят пять роз на 8 марта, темный переулок, где они не могли разнять рук часами, майские соловьи... и осуществившаяся Мечта о счастье... А разве счастье бывает надолго? и Ее муж считает, что Она просто скучает по своей стране и родным, когда Она плачет, обнимая плюшевую собаку... А своего первенца Она назвала Его именем. Теперь это имя Она может произносить часто-часто.

В Его жизни осталась сладковатая боль под сердцем, ожидание Ее, Ее хитрые карие глаза, звенящий смех, горячие губы, привезенный специально для Него компакт с музыкой из любимого фильма, открытка, присланная из другой страны, безумные поцелуи на катке... и вошедшее в Его жизнь чудо... А чудо всегда мгновенно и неповторимо... И через какое-то время Он забудет, что на нем свитер, который Она с такой любовью для него выбирала... У Него будет своя жизнь... и в ней будут другие светлые мелодии...