В Орловской губернии считали, что "прирожденная" ведьма появляется на свет тринадцатой по счету девкой от двенадцати подряд девок одного поколения (или, соответственно, десятой от девяти). У такой ведьмы есть маленький хвостик (от полувершка до пяти вершков).
"Ведьмы портят также, как и колдуны, людей и домашний скот; разница ее с колдуном и знахарем та, что последние бывают по науке, а первая по наследству, так, что ведьма родится от ведьмы; отличительный наружный признак ее - хвост" (Сарат.). Иногда ведовские умения переходили от матерей к дочерям "по наследству", и возникали целые семьи ведьм. Согласно общераспространенным представлениям, ведьмы и колдуны не могут умереть и страшно мучаются, пока не передадут кому-либо свои знания; поэтому люди, наделенные колдовскими способностями, умирая, могли наделить ими ничего не подозревающих родственников, знакомых - через чашку, веник, другие оказывающиеся под рукой предметы. В повествовании, записанном в Орловской губернии, теща пытается учить колдовать зятя. Одна из жительниц Мурманской области рассказывала, как старый колдун предлагал "списать у него колдовство" в знак своего расположения, но она испугалась и отказалась. Некоторые из вологодских крестьян полагали, что местные ведьмы получают свое знание от ведьм киевских, "что на Лысой горе", а затем "передают друг дружке". Ведьма могла получить колдовские способности и после заключения договора с нечистой силой: черти начинали служить ведьме, исполняя все ее распоряжения, даже не связанные с ведовством. Например, у колдуньи Костихи черти регулярно работали на сенокосе (Мурм.). Другую ведьму научил колдовать черт в образе кота, которого она подобрала в лесу, и он же в конце концов ее замучил (Тульск.).
"Была у нас на селе старуха, называли ее ведьмой. Вся ее премудрость состояла в том, что она бывало залезет под куриную нашесть, закудахчет курицей, а потом и тащит целый подол яиц. "Черт ей яйца приносил", - говорит честной народ" (Орл.). В 1649 г. в Дмитровском посаде в Борисоглебской слободе жила баба, занимавшаяся "насылкой духов". Аналогичные представления - о насылаемой нечисти - находим в севернорусской быличке XIX в.: "Жила в одном селеньи колдунья - такая-то пугала, что все ее в округе боялись. Бывало в полночь выйдет на перекресток, кричит источным голосом, скликает нечистую силу. То кричит: "Ей, Микитка, чертов сын, выходи на работу!" - то - "Максимка-бесенок, иди на работу!" Нечистая сила ей откликается, а она ей работу дает. Бывало кто из православных по этому полю идет или едет, да услышит ее голос - сейчас же в сторону поскорей воротит, а то либо сам ногу сломает, либо ось пополам, гужи лопнут, тяж оборвется, либо какое другое несчастье, а уж безпременно случится". Согласно поверьям, нечистая сила могла вселяться и вовнутрь ведьм, которые начинали "жить нечистым духом".
Записаны повествования о том, как из тела умершей ведьмы выползают жабы, змеи и прочая нечисть: "...взявши они старуху, вывезли в поле, там вырыли глубокую яму, наклавши в оную дров, зажгли огнем; на оной бросили старуху, которая превратилась в гады: из нея поползли жабы, черепахи, змеи, лягушки, мыши и тому подобныя гадины в немалом количестве, которых народ сделанными из березовых ветвей метлами срывали в яму" (Сев.). В Тульской губернии рассказывали: на груди покойницы-колдуньи собираются змеи, ящерицы, лягушки, а когда ее избу жгут "по приговору сельской общины", оттуда слышатся лай, крики, голоса; в овраге, куда ссыпают уголь, образуется яма с ядовитыми змеями. Интересно, что в популярном сказочном сюжете изгнание из умершей волшебницы вселившейся в нее нечисти равнозначно воскрешению покойницы (Ряз.) <Худяков, 1964>.
Однако ведьма далеко не всегда прибегает к помощи чертей, ограничиваясь своими собственными умениями и силами. В одном селе могло быть несколько ведьм, колдуний. На Терском берегу Белого моря жители еще совсем недавно называли села, где традиционно было "много черноты" и, соответственно, имелось много колдунов и колдуний. Иногда ведьм считали подчиненными старшему, "сильному" колдуну. Есть упоминания и о старшей, главной ведьме. От знахарок (по большей части бабушек, занимающихся врачеванием) ведьм отличают недобрый характер и более разнообразные способности, умения. Традиционный облик колдующей ведьмы - женщина в белой рубахе, с длинными распущенными волосами, иногда с кубаном (горшком) за плечами, с подойником или корзиной на голове, в руках. Она умеет быстро передвигаться (лететь) на лутошке (липовой палке без коры), на помеле, хлебной лопате, иной хозяйственной утвари. Все эти магические орудия ведьмы указывают на особую ее связь с очагом, печью - в доме ведьма обычно и колдует у печи. Если опрокинуть у печи ухват, то ведьма потеряет способность колдовать (Влад.), если же повернуть печную заслонку дужкой вовнутрь, то ведьма покинет дом и не сможет в него вернуться (Том.). Ведьма летит (вылетает из трубы) дымом, вихрем, а чаще - птицей. Вообще, труба - излюбленный путь ведьм из дома и в дом, а дым, вьющийся особенно причудливыми кольцами, - одно из свидетельств присутствия в избе ведьмы: у нее "первый дым из трубы никогда не выходит спокойно и тихо, а всегда его вертит и крутит клубами во все стороны, какая бы ни была погода" (Том.). Ведьма оборачивается иглой, клубком, мешком, катящейся бочкой, копной сена. Однако чаще всего она принимает облик птицы (сороки), змеи, свиньи, лошади, кошки, собаки, стремительно катящегося колеса. Она может превратиться в белую курицу, козу (ямана), безрогую корову и свинью - "в последнем случае она большей частью гоняется за прохожими и рвет на них платье" (Забайк.).
В некоторых районах России считали, что возможных обликов ведьмы - двенадцать.
Способность к быстрым превращениям и многообразие принимаемых обликов выделяют ведьму среди других мифологических персонажей. Оборачиваясь, ведьма кувыркается на печном шестке (или в подполье, на гумне) через огонь, через ножи и вилки, через двенадцать ножей, через веревку и т. п. "Прежде чем превратиться в сороку или свинью, ведьма переметывается в овинной яме через коромысло" (Перм.). В Забайкалье и некоторых других районах Сибири верили, что ведьма "при своем превращении тело оставляет под корытом для стирки белья, до возвращения в него вылетевшей души". Есть и более известные нам (по сказкам) способы оборачивания - например, натирание волшебной мазью.Колдует, оборачивается и летает или бегает в образе животных ведьма чаще всего в сумерках, вечером, ночью: "Один раз мои девчонки пошли в клуб. А я говорю: "Девчонки, сегодня вечер-то страшной, вы бы не ходили". <...> Они в клуб-то пошли, а потом из клуба пошли и видят: старуха бежит, вот так сгорбилась, бежит. И за имя ударилась. Они лихоски ревут, а она чушкой сделалась и бежит за имя. Потом ребятишки фонарям ее осветили - и не стало! Поворотятся - она опеть бежит" (В. Сиб.).
Ведьма, колдунья - существо и реальное (в повседневной жизни она обычная крестьянка), и наделенное сверхъестественными силами, способностями. Согласно русским поверьям, ведьма властна над разнообразными проявлениями бытия природы и человека. От ведьм и ведьмаков "зависит урожай и неурожай, болезни и выздоровление, благосостояние скота и часто даже перемена погоды". В записях XIX-XX вв. упоминается и такое умение ведьмы, как порча и кража Луны.
В Томской губернии считали, что ведьмы учатся вначале "портить" редьку и месяц, а затем - человека. Месяц "портят" следующим образом. Баба, став "окарач" (на четвереньки), смотрит на него через банное корыто и колдует. От этого край месяца должен почернеть как уголь. В Астраханской губернии записан рассказ о том, как ведьма "скрала" месяц во время свадьбы, и поезжане (участники свадьбы) не нашли дороги. В архиве Курского Знаменского монастыря есть запись XVIII в., повествующая о том, как ведьма снимала с неба звезды.
Связь с Луной, свойственная наиболее древним божествам, сверхъестественным существам, свидетельствует о давности происхождения образа ведьмы. Однако в России XIX-XX вв. подобные поверья (а тем более рассказы о летающей, поедающей, сметающей помелом Луну и звезды ведьме) не столь распространены, как, например, на Украине, у западных и южных славян. В русских материалах ведьма, колдуя над Луной и звездами, обычно сохраняет свой человеческий облик, хотя ее можно сравнить с затмением, тучен. Это не позволяет видеть в образе ведьмы лишь одушевление, персонификацию стихийных явлений. Ведьма то подражает стихиям, то подчиняет их себе, то как бы растворяется в них, сливаясь со стихиями, действуя их посредством. Образ ведьмы возник на перекрестье представлений о "живых" стихиях, о наделенной сверхъестественными способностями женщине, а также об обладающих особыми свойствами и способностями животных, птицах.
Для того чтобы полететь, ведьма оборачивается птицей, лошадью или становится женщиной-всадницей. "Занятия" летающих ведьм разнообразны. В облике сороки ведьма-вещица вредит беременным женщинам (см. ВЕЩИЦА-СОРОКА), реже - летит на шабаш (Тульск., Вятск.) или крадет Луну (Том.). В России XIX-XX вв. популярны рассказы о колдовских полетах пли поездках ведьм на человеке, обернутом ею в лошадь (или, наоборот, наделенного особыми силами человека на ведьме-лошади - Орл., Калуж., Вятск.). Давнее распространение этого сюжета засвидетельствовано в Номоканоне, где упоминается об исцелении архиепископом Макарием "жены, обращенной в кобылицу". Чтобы обернуть лошадью спящего или зазевавшегося человека, ведьме достаточно накинуть на него уздечку. Узда и хомут традиционно одни из самых "колдовских" предметов. Русские настолько верили в передачу колдовства через все, "принадлежащее к конской упряжи и вообще к езде", что к царским лошадям, например, посторонние категорически не допускались, а в Восточной Сибири порча ведьмами людей, скота и предметов до сих пор называется "надеванием хомута".
В рассказах XIX-XX вв. полеты и поездки ведьм-лошадей (ведьм-всадниц) бесцельны или заканчиваются замужеством (иногда гибелью) укрощенной в облике лошади ведьмы. В вятской быличке "дошлый солдатик" обуздывает ведьму в тот момент, когда она сама хочет накинуть на него узду, превращает девицу в кобылу и разъезжает на ней по ночам. Подобная же тема взаимообращений (но более многообразных, многоступенчатых) разрабатывается и в сказках: жена-гулящая обращает мужа в собаку, воробья, но ему помогают вороны и учат, как, в свою очередь, обернуть жену кобылицей (Арх.) <Карнаухова, 1934>. Повествования о полетах и поездках ведьм на шабаш (как и о самих шабашах) в великорусских губерниях не получили большого распространения. В рассказе из Вятской губернии, например, говорится не столько о шабаше, сколько о судьбе случайно попавшего на него человека: ведьма-сорока (а вслед за нею обернувшийся сорокой муж ведьмы) прилетает на сборище колдуний. Муж тут же вынужден его покинуть ("пока не съели ведьмы") и улетает на коне, нарисованном и оживленном его женой. Не вовремя спрыгнув с коня, он затем добирается домой целых полгода.
Сборища ведьм (приурочиваемые нередко к Пасхе или ко дню Ивана Купалы) 7 июля могут происходить на кладбище (В. Сиб.); на Кормилицкой горе (Смол.). Калужане считали местом таких "собраний" два засохших дуба, находящихся в трех верстах от г. Мещовска.
Ведьмы властны и над погодой, особенно над влагой, дождем.
В Воронежской губернии считали, что ведьма может прогнать тучи, размахивая своим фартуком. Один из жителей этой губернии вспоминает, как "лет двадцать тому назад крестьяне собирались убить некую девку Голубеву... за то, что она, якобы, ходила по ночам голая по селу и, потрясая снятой рубахой в направлении собирающихся туч, произносила какие-то заклятия и разгоняла эти тучи. Моему покойному отцу - местному священнику - едва удалось уговорить суеверных крестьян оставить в покое ни в чем не повинную, очень симпатичную девушку" <Поликарпов, 1906>.
По поверьям (правда, более свойственным южным и юго-западным районам России), ведьма прячет и хранит в мешке или горшке дождь, град, бурю. Веря в особую связь ведьм с водой, начиная со времен Древней Руси заподозренных в ведовстве испытывали так: бросали в реку, озеро, и тех, кто не тонул, считали ведьмами (возможно, подозревая и в способности воздействовать на воду; ср.: сообщение из Архангельской губернии: "У Ивана мать староверка (необычная, наделенная особыми знаниями женщина. - M. В.) ходила в воду и вода "отступалась"" (Арх.)). При длительном отсутствии дождя обычно разыскивали ведьм, наколдовавших засуху. Вера в то, что ведьма может каким-то образом притягивать к себе (или "втягивать" в себя) влагу - задерживать дождь, загребать росу, выдаивать коров, - особенно распространена в России. Одно из наиболее традиционных занятий ведьмы - выдаивание чужих коров.
Обычно в сумерках, ночью, обернувшись змеей, свиньей, кошкой и тайком подобравшись к корове, ведьма доит ее, при этом может обходиться и без дойницы, перетягивая вымя невидимыми волосками (Ворон.). В рассказе из Тульской губернии коровы богатого мужика не дают молока. Ему советуют караулить с топором, сев под куриный насест. Ночью на двор приходит кошка и, обернувшись простоволосой бабой, доит корову в кожаный мешок. Мужик отсекает бабе руку топором, и она исчезает. Утром обнаруживается, что он отсек руку матери, оказавшейся ведьмой. Сход постановляет не пускать ее со двора. У выдаиваемой ведьмой коровы пересыхает вымя, она чахнет и погибает. Рассказывают и о более сложных способах колдовского доения: не прикасаясь к коровам, ведьма выдаивает их, воткнув нож в соху (отчего молоко вытекает по ножу), или окликает, закликает коров, перечисляя их имена По слову ведьмы молоко наполняет приготовленную ею дома посуду (см. ЗАКЛИКУХА). Действия ведьм соотнесены с годичным циклом бытия природы, особенно значимы, опасны в середине зимы и в дни летнего солнцеворота. В южных районах России бытуют рассказы о том, что 16 января голодные ведьмы задаивают коров. Во время летнего солнцеворота (в Иванов, Петров дни, 7 и 12 июля) ведьмы стараются проникнуть в хлевы, подобраться к скоту.
Солнцевороты, большие календарные праздники (например, Пасха) - своеобразные празднества (разгулы) ведьм, сопровождаемые, по русским поверьям, не столько шабашами, сколько активизацией всех наполняющих мир сил и существ. В Сибири крестьяне полагали, что четверг Страстной недели "особенно ворожейный": в ночь на четверг колдуньи ходят по дворам, портят скот; "худы люди" бегают и в ночь на Пасху - "хитруют, колдуют, стараютца унести что-нибыдь из чужова двора". В Забайкалье день Ивана Купалы назывался "Иван-колдовник". " Ведьмы и знахарки собирают в ночь под Иванов день "тырличь-траву" и "орхилин"; последний растет при большой реке, срывать его можно через золотую или серебряную гривну, а кто носит ее на себе, тот не будет бояться ни дьявола, ни еретика, ни злого человека" <Ермолов, 1901>. На Ивана Купалу " ведьмы и ведуны вылетают из своих пещер охранять клады, портить скотину, уничтожать спорину в хлебе, делать заломы, чтоб корчило жниц, делать прожины, чтоб не было умолота" и т. п. (Пск.); в Петров день ведьма катается колесом по селу (Новг.).
Опасаясь ведьм, в такие дни коров вместе с телятами старались оставить в хлеву, чтобы сосущий теленок мешал ведьме отнять молоко, на дверь хлева вешали чертополох, клали в дверях скотного двора молодое осиновое дерево, подпирали дверь хлева осиновым поленом, обсыпали льняным семенем. На окна избы клали жгучую крапиву и вообще старались не спать в ночь на Иванов день, чтобы не стать жертвой колдовских проделок. В Смоленской губернии перед Ивановым днем ставили на воротах скотного двора Страстную свечу и образ (спустя сутки свеча могла оказаться искусанной ведьмой, которой она помешала проникнуть внутрь скотного двора). В некоторых районах России (особенно южных и юго-западных) в ночь на Иванов день происходило символическое сожжение конского черепа или чучела, изображающего ведьму.
Крестьяне ряда губерний России опасались ведьм и в день первого выгона скота в поле (6 мая, в Егорьев день). "Известно, что если перед захлопыванием петуха пройти деревней крест на крест (т. е. сначала вдоль по улице с конца на конец, потом поперек) и в то же время читать особый заговор, мало кому известный, то удой можно перенять" (Влад.). Вредоносны (особенно в Иванов, Петров дни) ведьмы и для пасущегося в поле стада. Они стараются подобраться к животным или "окликают" их, громко называя по именам и "отнимая" при этом молоко (нередко ведьмы одновременно "загребают к себе" росу). Согласно обычаям, крестьянки тоже "черпают росу" поутру Иванова дня, "таская чистую скатерть по земле и выжимая ее в бурак", собирая в кувшины, на чистые платки - от болезней (Волог., Вятск., Тамб. и др.). "Черпание росы" направлено на приобретение здоровья, благополучия; "загребание" же росы ведьмой означает и "загребание молока", и порчу здоровья, порчу коровы.
Видимо, в некоторых своих качествах роса, молоко, дождь представлялись крестьянам единой субстанцией, воплощением и залогом плодоносности земли, скота, людей: "Вода воды ждет, т. е. если роса велика, то будет дождь" (Волог.); "Если 8 мая дождь, то будет легко скотине и много молока" (Твер.); "Если на Егорьеву росу вышла скотина, то будет жива" (Олон.); "Чтобы корова давала больше молока, чтобы с молока был больше "снимок" (сливки) и чтобы из него выходило больше сметаны, нужно в ночь под Иванов день вынести кринки на двор и дать охватить их Ивановской росой" (Енис.) Выдаиваемое молоко сохраняет связь с отнявшей его ведьмой: если такое молоко кипятить, то ведьма будет испытывать страшные мучения (Перм., Сарат.) или у нее "все внутри закипит" (Юг). Если в масло, сделанное из этого молока, воткнуть нож, выступит кровь (Новг.). В восточносибирской быличке ведьма буквально "извергает из себя" отнятое молоко: "подставила ведро да давай рыгать - чистая сметана льется". Молоко словно бы находится внутри ведьмы, в чем прослеживается некоторое ее сходство с дворовой змеей или змеей-полудницей (см. ЗМЕЯ, ЗМЕЯ ДВОРОВАЯ). Трудно сказать, "подражает" ли ведьма змее или образ сверхъестественной змеи - один из слагающих образа ведьмы. Так или иначе, но представления о том, что ведьмы могут удерживать в себе плодородие, урожай ("обилье"), отмечены еще в Древней Руси. Во время голода в Ростовской земле волхвы надрезали кожу за плечами заподозренных в ведовстве женщин, выпуская втянутое ими в себя "обилье". В поверьях XIX-XX вв. дойница, горшок, корзина на голове и за плечами ведьмы, очевидно, также рассматриваются как сосуды, предназначенные для "отнимаемых" молока, росы, дождя, урожая. Ведьма, таким образом, оказывается связанной с самыми разнообразными стихиями и силами мира: она и змея, и птица, и лошадь, и ветер, и дым; она и наделенная сверхъестественными способностями женщина - возможно, некогда служительница разнообразных змееподобных, птицеобразных, иных божеств, посредница между ними и людьми. В Восточной Сибири и ряде других районов России до сих пор бытует представление о том, что ведьма может повелевать змеями, лягушками, нечистой силой (оборотнями, домовыми, чертями). Ведьма, "ведающая женщина", наделенная способностью влиять почти на все существенные стороны жизни (особенно на влагу, воду, плодородие), возможно, была связана и с высшим женским божеством восточнославянского пантеона - Мокошью (древнерусское "мокшить" значит "колдовать", а "мокоша", "мокуша" - "ворожащая женщина", "знахарка"). Роль повелевающей многообразными силами и существами ведьмы некогда могла быть не только вредоносной, но и необходимой. Многие исследователи обычаев восточных славян отмечают особое призвание женщин в деле колдовства, хранения ими ведовских секретов и древних верований. Е. Аничков считал, что на Руси (начиная с XI-XII вв.) "с упадком роли волхвов" выдвигается "исконная носительница тайных знаний" - женщина, "ведовство же становится семейным, домашним"